Любовь (Кнаусгорд) - страница 271

— Сиссель прижимистый, негостеприимный, холодный и закрытый человек! — кричала мне Линда посреди зеленой, залитой солнцем долины. — Вот настоящая правда о ней! Ты заявляешь, что я не вижу свою маму объективно, говоришь, что подарок всегда больше просто подарка, что она делает меня зависимой от себя, и ты, возможно, прав, но свою маму ты тоже ни хрена не видишь!

У меня скрутило живот от отчаяния, я всегда так реагировал на ее приступы злости, которая казалась мне совершенно иррациональной, почти безумной в части аргументов и обоснованности.

Мы едва не бежали по дороге, толкая перед собой коляску со спящей Ваньей.

— Крестить будут нашу дочь, — сказал я. — Естественно, что мы и должны приготовить дом. Мама, видишь ли, работает, в отличие от твоей мамы, поэтому она и не успела все закончить. Она не может тратить всю свою жизнь на нас и наши дела. У нее своя жизнь.

— Ты слепой, — сказала Линда. — Тебя здесь всегда ждет какая-то работа, она тебя использует. И у нас не бывает времени побыть вдвоем.

— Да мы все время вдвоем! У нас не бывает времени не вдвоем. Достало, блин!

— Она не оставляет нас в покое.

— Она? Ты чего? Если и есть человек, который не нависает над нами, так это она. Вот твоя мама нам действительно вздохнуть не дает, сантиметра дистанции не оставляет. Ты помнишь историю, когда Ванья родилась? Ты сказала, что не хочешь принимать никого в первые дни, чтобы мы были с Ваньей только вдвоем?

Линда не отвечала, враждебно глядя перед собой.

— Мама, конечно, хотела приехать. И Ингве тоже. Но я позвонил им и сказал, чтобы они не приезжали первые две недели, но что мы ждем их потом. И что же? Кто тут же явился к нам по твоему приглашению? Твоя мама. И что ты сказала? «Это же просто мама»! В этом «просто» все и дело. Черт побери, да ты просто этого уже не замечаешь, тебе настолько удобно, что она приезжает и во всем тебе помогает, что ты отключаешь мозги. Твоей маме можно было приехать, а моей нет.

— Твоя мама вообще не приехала посмотреть на Ванью. Появилась только через несколько месяцев.

— А ты как думала? Я же ее отверг.

— Любовь, Карл Уве, выше отвержения.

— Господи, — сказал я.

Мы замолчали.

— Вчера, например, — сказала Линда. — Она сидела с нами, пока мы не собрались ложиться спать.

— И?

— Разве моя мама так бы сделала?

— Нет, она бы и в восемь легла, если б ты захотела. И да, она все делает для нас, когда мы там. Но это не означает, что таков порядок вещей. Я всегда помогал маме, когда приезжал домой, с тех самых пор, как съехал от нее. Красил дом, подстригал траву, убирался. Что в этом ненормального? Что не так в том, чтобы помочь? Тем более мы помогаем не ей, а себе. Это наши крестины! Это ты в состоянии понять или нет?