— Я их больше не хочу.
— Знаю, — кивнул я. — Но мы не можем просто бросить их там. Мы отнесем их домой, а там они будут не твои.
Я бодро поднялся обратно, спустил с рук Ванью, открыл дверь, сделал шаг в квартиру и взял туфли, не глядя вглубь квартиры, но одного все же не избежал: выпрямившись, я встретился взглядом с Беньямином, он сидел на полу в белой рубашке и одной рукой катал машинку.
— Пока! — сказал он и помахал другой рукой.
Я улыбнулся.
— Пока, Беньямин, — сказал я, прикрыл за собой дверь, взял Ванью на руки и снова пошел вниз. На улице было ясно и морозно, но весь наличный в городе свет, от фонарей, витрин и машин, собрался наверху и лежал на крышах домов сияющим куполом, непроницаемым для блеска звезд. Из всех небесных тел была видна одна лишь Луна, почти полная, висевшая над «Хилтоном». Пока я быстро шел по улице, Ванья обнимала меня за шею, и над нашими головами висело белое облако надышанного нами пара.
— Или Хейди возьмет мои туфли, — сказала она внезапно.
— Когда она станет такая же большая, как ты, — сказал я.
— Хейди любит туфли, — сказала она.
— Да, — согласился я.
Некоторое время мы шли молча. Перед «Сабвеем» рядом с супермаркетом стояла безумная седовласая старуха и пялилась в окно. Агрессивная, непредсказуемая, с тугим пучком седых волос, она зимой и летом ходит по району, всегда в одном и том же бежевом пальто, и обыкновенно сама с собой разговаривает.
— А у меня будут гости на день рождения, папа? — спросила Ванья.
— Если ты захочешь.
— Я хочу, — сказала она. — Я позову Хейди, тебя и маму.
— Звучит хорошо, прекрасная компания, — сказал я и перехватил ее другой рукой.
— А знаешь, чего я хочу в подарок?
— Нет.
— Золотую рыбку, — сказала она. — Подарите?
— Э-эм, — заблеял я. — Чтобы завести золотую рыбку, надо уметь ухаживать за ней. Кормить, менять воду. Мне кажется, человек должен быть постарше четырех лет.
— Я умею кормить рыбок! И у Йиро уже есть. А он меньше меня.
— Это правда, — сказал я. — Посмотрим. Главное в подарке на день рождения — чтобы он был сюрпризом, в этом все дело.
— Сюрпризом?
Я кивнул.
— Дерьмо! — сказала сумасшедшая, она была всего в нескольких метрах от нас. — Дерьмище!
Уловив движение, она обернулась и посмотрела на меня. Ох, ну и злые же глаза.
— Чего это ты за галоши тащишь? А? — сказала она нам в спину. — Папаша! Чего это у тебя за галоши? А ну-ка поговори со мной!
А потом громче:
— Вы дерьмо! Дерьмо!
— А что тетя сказала? — спросила Ванья.
— Ничего. — Я крепко прижал ее к себе. — Ты моя самая большая радость, Ванья. Знаешь это? Самая-самая большая.