Подниматься тяжело. Но я знаю, что и тогда, когда научусь летать, я не стану обижать Бога своей дерзостью. Он ждет от меня совсем немного — не лениться, напрячь силы и пройти половину мили вверх по песчаному склону, где он встречает меня в ветхой деревянной беседке между стволами двух гигантских кедров. В ответ на мои небольшие усилия он дает намного больше.
Он дает мне всё, что нужно. Всё, что Бог может дать верующему.
В семье меня называют идолопоклонницей. Это считается шуткой, но на нее никто никогда не смеется.
Мамина сестра, тетя Лита, каждый вечер внушает мне, что три главные добродетели женщины — быть верной мужу, уметь хорошо готовить и знать как можно больше молитв. Все женщины в нашей семье соответствуют этому идеалу. Кроме меня. Я не знаю молитв и не умею готовить. Мужа у меня нет, поэтому пока я храню верность только себе. У тете Литы тоже нет мужа. Как она выходит из положения, чтобы оставаться добродетельной женщиной, я не знаю. Я не любопытна, а значит, лишена еще одной негласной женской добродетели.
В моей семье живут несколько религий. Но никто не понимает, как можно поклоняться Богу, у которого даже нет своего храма.
Мне пришлось пообещать, что я построю святилище с алтарем и крышей. Если Бог когда-нибудь захочет покинуть ветер и кедры.
Мы с Пророком прожили на острове почти месяц. Мое время превратилось в длящееся «сегодня». Слово «вчера» стало миражом другого берега, а слово «завтра» мы ежедневно сжигали в костре вместе с сухими дровами.
По утрам странный прохожий учил меня языкам, после обеда — исповеди, вечером — поцелуям. Ночью над костром он пересказывал прочитанные книги и подолгу смотрел мне в лицо, пока я не опускала взгляд. В один из самых жарких дней нашего времени мне стало известно, как он пытался умирать. И тогда я заплакала, первый и единственный раз — когда он улыбнулся и сказал про свои попытки «трижды безуспешные». К счастью, мне не пришлось объяснять, чем вызваны слезы.
Идолопоклонники так и не появились на острове. Однажды утром я пришла навестить идола сама. Я долго смотрела на ту часть камня, которая стала бы лицом, будь этот бог подобен человеку. Затем я дотронулась до холодной поверхности фигуры, и у меня в руке осталась каменная крошка. В тот момент я поняла, что идол и его алтарь забыты своими поклонниками давно и навсегда.
Я побежала к прохожему — он как раз готовил костер — и рассказала об этом. Он сразу поверил мне и помрачнел как вечернее небо.
— Очередная ошибка, — сделал вывод мой проводник.
Голос был пронизывающий, как апрельский ветер.