Мы идем дальше, вновь сгущается туман. Не знаю, надолго ли меня хватит; к счастью, Джеймс говорит, что мы почти на месте. Он указывает на небольшую, заросшую деревьями теснину между двумя холмами. Вниз ведет крутой спуск, который Джеймс преодолевает с непринужденным изяществом, а я, оробев, большую часть пути буквально съезжаю на заду. Колючие кусты цепляются за ноги – хорошо, что на мне плотные джинсы. Я ни на шаг не отхожу от Джеймса, – после открытого пространства вересковой пустоши в этих густых зарослях мне становится не по себе. Изогнутые стволы и узловатые ветви деревьев появляются тут и там из белой завесы, накрывшей нас словно саваном. Даже птицы смолкли.
Я буквально чувствую, как кто-то смотрит на меня, и едва сдерживаю крик, когда мимо со скрежещущим звуком проносится сойка. Наконец мы выходим на небольшую поляну с кольцом обгорелой, пожухлой травы в центре – очевидно, здесь разводили костер.
– Добро пожаловать во второй дом Алана, – с ухмылкой возвещает Джеймс, широко разводя руки и запрокинув голову к зеленой завесе листвы.
– Мы пришли? – спрашиваю я, озираясь.
Джеймс показывает подбородком, и только тогда я замечаю деревянную будку с волнистой железной крышей. Водосточные желоба забиты желудями и позеленели от мха. Хибара стоит на шлакоблоках, перед входом вместо ступенек старый деревянный ящик. Даже с виду она кажется сырой и ветхой, и я невольно сомневаюсь, что стоило сюда приходить. Это вовсе не та живописная пастушеская хижина, которая мне рисовалась. Вероятно, у нас Джеймсом весьма разные представления о жизни в спартанских условиях.
Ну, по крайней мере, мы на месте и идти больше никуда не надо. Я присаживаюсь возле кострища, пытаясь представить сегодняшний вечер. Мы с Джеймсом – быть может, за банкой пива – будем плакать и смеяться над моим рассказом обо всем, что я узнала.
Заметив что-то необычное между древесных углей, я протягиваю руку и переворачиваю находку. И тут же отдергиваю пальцы, будто обжегшись. Это обгоревший кусок черной ткани со странными бело-зелеными узорами – частью изображения зубов и челюсти. Та самая маска, которую носил убийца.
Я отшатываюсь, образы страшной ночи вновь проносятся передо мной как фильм ужасов. Джеймс, занятый выгрузкой вещей, выпрямляется, привлеченный движением, однако смотрит он не на меня. Дверь хижины распахивается, в проеме появляется мужчина. И в руках у него дробовик.
Двадцать лет назад
После того первого визита Джоанна приходит регулярно. Разговариваем мы мало. О Робе я не спрашиваю. Они расстались, он пока живет со своим другом Гэри, но в покое ее не оставляет. Мол, это было мимолетное увлечение, и соблазнительницей выступила я, а тут стресс из-за ЭКО… Джоанна выпытывает, насколько слова Роберта правдивы, и у меня не хватает духу рассказать, как на самом деле он хотел уехать со мной куда-нибудь в Дубай или Сингапур и начать все заново.