Тот стоит с усталым видом, словно старик, опираясь на ружье.
– Помоги мне затащить его внутрь.
Я качаю головой. Нам надо просто вызвать полицию и жить дальше своей жизнью. Что бы мы ни сделали с Аланом, Джоанну это не вернет.
Джеймс, нахмурившись, протягивает ружье. Я ставлю его на предохранитель – меня бьет нервная дрожь, и я боюсь случайно прострелить кому-нибудь ногу. Нагнувшись, Джеймс подсовывает руку под Алана и приподнимает его. Тот издает душераздирающий стон и, едва держась на ногах, дотрагивается до лица.
К горлу подступает тошнота, и я отвожу взгляд.
Джеймс забирает у меня дробовик и командует, непонятно к кому из нас обращаясь:
– Ступай внутрь. Нам надо поговорить.
Алан неуклюже шагает вперед, к хижине. Я держусь позади. Мне не нравится это место – с жуткой металлической дверью и сырыми стенами без окон, буквально источающими запах гнили.
– Идем, идем, – говорит Джеймс, кладя руку мне на плечо. – Мне надо решить, что делать.
– Что делать? Джеймс, мы не должны ничего делать. Давай просто позвоним в полицию. Пожалуйста. – В моем голосе звучит умоляющая нотка. Я не хочу участвовать в этом. Так нельзя. – Джоанну уже не вернешь.
– Только дошло? – Если это была шутка, то неудачная.
Алан уже на ступеньке, ведущей в хижину. Он пытается сказать что-то – в вертикальном положении дышать ему легче, и я разбираю слова «не ее». Джеймс, отпустив меня, подталкивает его внутрь.
Я смотрю на это с нарастающей паникой. По шее бегут мурашки. Я не хочу входить – там темно и запах ужасный.
– Нет, нет, я лучше посижу на ступеньке. Мне немного тревожно.
Джеймс ободряюще сжимает мое плечо.
– Нам нужно вместе разобраться. Мы здесь в одной лодке.
Он отступает, пропуская меня вперед, однако ноги меня не слушаются. Я знаю, чувствую, что внутри случится что-то очень плохое.
– Джеймс, не надо туда идти. Здесь куда больше места.
Он только стоит и качает головой. Глаза смотрят холодно и решительно. Так же он тренируется со своим благотворительным марафонам – ставит себе цель и потом не отступается от нее. С угрюмой настойчивостью, чего бы это ему ни стоило.
Я открываю рот, желая отговорить его от задуманного, однако Джеймс меня перебивает:
– Тетя Сара, пожалуйста, давай не будем еще больше все усложнять.
Я шагаю внутрь – и как в стену врезаюсь в пелену жуткого, тошнотворного запаха. Да, сейчас случится что-то очень плохое.