Полгода спустя
Из церкви мы выходим, щурясь после полумрака. Стоит один из тех великолепных осенних дней, когда солнечный свет маслянисто мягок, а деревья рдеют яркими факелами на фоне безоблачно голубого неба. Шелковистую траву усеивают скорлупки конских каштанов, под ногами шуршат пожухшие листья. Последнее тепло, словно прощальный подарок природы, ласково греет кожу. Уже конец октября, подкравшаяся зима теперь будет только понемногу отбирать у нас драгоценный свет дня.
Несмотря на погоду, я захватила с собой теплый кардиган – я теперь еле двигаюсь, и мне часто бывает холодно. Я тяжело опираюсь на палку, и та утопает в сырой почве. Стараясь ступать как можно осторожнее, я не обращаю внимания на боль, прострелившую бедро, когда приходится обойти декоративную вазу с охапкой ярко-розовых гвоздик.
– Может быть, передохнем? – спрашивает Самира, озабоченно глядя на меня.
Я качаю головой. Останавливаться только хуже. Тонкая рука, просунутая под мой локоть, заставляет меня благодарно улыбнуться сверху вниз. Как я ни усохла после всего произошедшего, а все равно остаюсь куда выше.
Мы в каком-то смысле сдружились – я невольно зауважала Самиру за то, что она смогла не только распознать истинное лицо Джеймса, но и выдержать напор босса, настаивавшего на аресте очевидного подозреваемого. Она говорит, что просто делала свою работу, однако я знаю, какая нужна сила воли, чтобы поступить правильно вопреки мнению окружающих. Если бы не продолжавшееся окольными путями расследование, я бы сейчас сидела в тюрьме, а Джеймс остался бы на свободе и убивал снова.
То, что было бы именно так, становится все яснее. Хотя множество улик погибли в огне, Самира говорит, что сейчас идет кропотливая работа по воссозданию общей картины. Устанавливаются обстоятельства пожара в летнем лагере на побережье Уэльса, где Джеймс побывал подростком, и подозрительной смерти его бывшего школьного друга.
– Он наслаждался этим. Со временем он действовал бы все более дерзко.
Я не хочу больше ничего знать. Все силы мне нужны, чтобы справиться с настоящим и начать строить свое будущее. Столько лет потеряно – нужно наверстывать. Пока мои дни и ночи наполнены болью. У меня перелом таза и нескольких ребер, проткнуто легкое, левую ногу вообще собирали по кусочкам. Я принимаю кучу обезболивающих, впереди годы операций и физиотерапии, чтобы восстановиться. Однако мне повезло, что я вообще жива – благодаря Джеймсу. Его тело приняло основной удар на себя. По словам врачей, он умер мгновенно.