Мы шли по кафельным коридорам, через генераторное помещение, затем сворачивали в пещерные туннели из естественного камня, вверх по металлическим лестницам, поднимались по лифтам и преодолевали еще больше туннелей. Топот ботинок заполнял каждую трещинку и выемку влажных помещений зловещим, синхронным маршем ужаса.
Иголочки закололи мои связанные руки под весом моего тела, и кровь прилила к моей голове, пульсируя за ушами. В положении вниз головой мой обзор был ограничен, но я не заметила ни единого мужчины, паука или тли, бродившей по коридорам. Но я ощущала насекомные вибрации, нити, тянувшиеся сверху. С поверхности каньона.
Незнание, куда Мичио несет меня, или что случится, когда я доберусь до места, делало этот длинный мучительный путь еще более длинным и мучительным. Дрон принял решение? Он укусит меня и высосет силу, растущую внутри меня? Или мое дитя подорвет его силу и уничтожит его? Рискнет ли он вообще кусать? Или он убьет ее в моей утробе? Или есть другой вариант, который я не принимала в расчет? Все, что я знала — это то, что каждый туннель, каждая лестница и лифт вели нас вверх. Мы направлялись за пределы дамбы. Зачем? Он направлял меня в одно из своих заведений для воспроизведения потомства?
Моя кровь застыла, дрожь охватила мое тело, а мой разум обтрепывался с каждым шагом, что Мичио делал к уровню земли. Я хотела кричать, пинаться и закатить истерику, но изо всех сил держала себя в руках, ища утешение в напряжении его силы подо мной и в знании, что он не был таким отстраненным, как пауки вокруг нас.
Хоть это дитя и не было биологически его ребенком, он бы сражался за эту девочку, как за свою. Он сохранял сознательное мышление, а значит, он мог рассуждать, формировать идеи и анализировать. Дрон мог прочесть его мысли и тем самым узнать любой план, который он мог бы придумать, но Мичио был самым умным мужчиной из всех, кого я встречала. Его гениальный разум всегда был на десять шагов впереди. Если кто и мог придумать выход из такой ситуации, то это он.
Когда последний лифт поднялся до верха, вибрации тли в моем нутре стали сильнее. Я подняла голову, выгибаясь, чтобы посмотреть за Мичио, когда двери открылись.
Меня приветствовал солнечный свет, вспышка тепла ослепила мои привыкшие к пещерам глаза. Я прищурилась, моргая, окидывая взглядом улицу, устрашающий обрыв дамбы и сотни ждущих тлей.
Море зеленых жуков наводнило улицу, которая тянулась вдоль изогнутого хребта стены. Громогласный гул, рябью прокатывающийся по их позвоночникам, отражал их голод, но они меня не беспокоили. Одна мысль, одно желание, которое мне не нужно загадывать, пока не будет необходимости, и они превратятся всего лишь в кровавые кляксы на асфальте.