– О господи, – проговорил Тал, – он даже не успел ни проглотить, ни выплюнуть. Должно быть, смерть наступила мгновенно.
– И он не видел ее приближения, – добавил Брайс. – Посмотрите на его лицо. На нем нет выражения ни ужаса, ни удивления, ни шока, как у большинства других.
– Чего я не могу понять, – проговорила Дженни, глядя на напряженные челюсти погибшего, – так это того, почему после смерти совсем не наступает расслабление мускулов. Очень странно.
* * *
В церкви Божьей Матери на Горе лучи солнца пробивались через витражные окна, набранные из стекла преимущественно различных оттенков синего и зеленого тонов. Сотни зайчиков – бледно-голубых, голубовато-фиолетовых, густо-синих, небесно-голубых, изумрудно-зеленых – лежали на полированных деревянных скамьях, в проходах между ними, на стенах церкви.
Как будто под водой, подумал Горди Брогэн, входя вслед за Фрэнком Отри в столь необычно и прекрасно освещенный неф церкви.
Сразу же за нартексом поток малинового света расплескивался по белой мраморной купели, заполненной святой водой. Здесь солнце проникало через витражное изображение Христа, прямо через его кровоточащее сердце, и отбрасывало багровые лучи в воду, блестевшую в светлой мраморной чаше. Этот малиновый цвет как бы символизировал кровь Христа.
Из пяти человек, что входили в состав группы осмотра, только Горди был католиком. Он обмакнул два пальца в святую воду, перекрестился и преклонил колена.
В церкви было торжественно и тихо.
В воздухе висел приятный аромат благовоний.
Молящихся не было, на скамьях никто не сидел. Поначалу им показалось, что в церкви вообще никого нет.
Потом Горди внимательнее посмотрел в сторону алтаря и чуть не задохнулся.
Фрэнк тоже увидел то, что там было. «О господи!» – выговорил он.
В отличие от остальной части церкви алтарь скрывался в тени. Именно потому вошедшие не сразу разглядели ту ужасную и святотатственную картину, которую только теперь заметили. Свечи в алтаре догорели до конца и давно уже погасли.
По мере того как члены группы медленно подходили по центральному проходу ближе и ближе, им все виднее становилось большое, в натуральную величину распятие, возвышавшееся в центральной части над алтарем. Это был деревянный крест с закрепленной на нем гипсовой фигурой Христа, очень тщательно, во всех малейших деталях, выполненной и от руки раскрашенной. Но сейчас изображение Господа было почти полностью закрыто другой фигурой, висевшей впереди Христа. Эта фигура была уже настоящей, а не гипсовой. Это был священник в сутане, прибитый гвоздями к кресту.