Тимоти взглянул на тех четверых, что сидели сейчас вместе с ним в комнате. Все они неотрывно смотрели на черный громкоговоритель, из которого раздался голос Хэммонда и – минутой раньше – голоса этого странного создания.
Сжав еще сильнее комок уже намокших бумажных салфеток, Тимоти снова вытер им покрытое потом лицо.
– Я приеду.
Все, кто был в комнате, смотрели теперь на него.
– Доктор, нет абсолютно никаких оснований верить, что оно сдержит свое обещание, – раздался из громкоговорителя голос шерифа Хэммонда. – Стоит вам оказаться здесь, и вполне возможно, что вы тоже отсюда не выберетесь.
– Но если оно разумное…
– Это еще не означает, что оно будет играть честно, – ответил Хэммонд. – Напротив, все мы, кто здесь есть, твердо уверены в одном: это создание есть само воплощение Зла. Это Зло, доктор Флайт. И вы готовы поверить обещаниям Сатаны?
Снова раздался голосок ребенка, веселый, мелодичный и нежный: «Если вы приедете, доктор Флайт, я сохраню жизнь не только вам, но и тем шестерым, что сидят здесь в ловушке. Если вы приедете поиграть со мной, я их отпущу. А если не приедете, то эти свиньи будут мои. Я их раздавлю. Я выжму из них всю кровь и все дерьмо, превращу их в кашу и съем».
Все это было сказано невинным детским голосом, весело и беззаботно, и оттого прозвучало гораздо более устрашающе, чем если бы те же самые слова проорал рычащий бас.
Сердце у Тимоти бешено колотилось.
– Тогда решено, – ответил он. – Я приеду. У меня нет другого выбора.
– Если только из-за нас, то не приезжайте, – возразил Хэммонд. – Вас оно, может быть, еще и пожалеет, потому что вас оно называет своим Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном. Но нас оно в любом случае убьет наверняка, что бы оно сейчас ни говорило.
– Я приеду, – стоял на своем Тимоти.
Хэммонд помолчал немного, явно колеблясь, потом проговорил:
– Хорошо. Один из моих людей довезет вас до шлагбаума у поворота на Сноуфилд. Оттуда вам придется добираться дальше самому. Я не могу рисковать еще одним человеком. Вы водите машину?
– Да, сэр, – ответил Тимоти. – Предоставьте мне машину, а дальше я доберусь сам.
Линия смолкла.
– Алло? – спросил Тимоти. – Шериф?
Ответа не было.
– Вы меня слышите? Шериф Хэммонд?
Гробовое молчание.
Оно разъединило линию.
Тимоти посмотрел на Сэла Корелло, на Чарли Мерсера, на двоих других полицейских, имен которых он не знал.
Все они глядели на него так, словно он был уже покойник и лежал в гробу.
«Если я погибну в Сноуфилде, – подумал Флайт, – если оно меня сожрет, то никакого гроба не будет. И могилы не будет. И никакого вечного покоя».