– Никто.
– А что ты слышала?
– Ничего, – солгала Дженни.
– Судя по выражению твоего лица, я подумала, что тебе кто-нибудь угрожал или говорил что-то очень неприятное, нехорошее.
– Ну конечно, я была очень встревожена и расстроена. Когда он зазвонил, я подумала, что телефоны заработали. Но когда я сняла трубку и услышала все ту же гробовую тишину, я… во мне как будто что-то сломалось. Вот и все.
– А потом в трубке раздался гудок?
– Да.
«Наверное, она мне не верит, – подумала Дженни. – Считает, что я стараюсь оградить ее от чего-то. Что я, разумеется, и делаю. Но как передать ей ощущение, что на другом конце провода было тогда какое-то неимоверное зло? Я и сама-то пока еще не понимаю, в чем тут дело. Кто или что слушал тогда меня по телефону? Почему он – или оно – в конце концов позволил мне позвонить?»
По улице ветром пронесло клочок бумаги. За исключением этого, все остальное было неподвижно.
По луне скользнуло и прошло легкое облачко.
Помолчав немного, Лиза сказала:
– Дженни, если со мной сегодня ночью что-нибудь случится…
– Ничего с тобой, голубушка, не случится.
– Но если все-таки случится, – настойчиво повторила Лиза, – я хочу, чтобы ты знала, что я… ну… честное слово, горжусь тем, что у меня такая сестра.
Дженни обняла девочку за плечи, и они еще теснее прижались друг к другу.
– А жаль, сестренка, что все эти годы мы с тобой так редко виделись.
– Ты же ведь не могла чаще приезжать домой, – ответила Лиза. – Я понимаю, как трудно тебе приходилось. Я прочла десятка два книг о том, через что приходится пройти, прежде чем стать врачом. Я всегда знала, какой груз лежит у тебя на плечах и сколько тебе приходится думать и беспокоиться.
– Ну, все-таки я бы могла приезжать и почаще, – проговорила Дженни.
Иногда она действительно могла бы приехать, но не делала этого, потому что не могла выносить молчаливого обвинения и укора, которые читала в грустных глазах матери; обвинения, тем более задевавшего ее, что оно ни разу не было высказано вслух: «Ты убила отца, Дженни. Ты разбила его сердце, и это его убило».
– И мама тоже всегда тобой очень гордилась, – сказала Лиза.
Это заявление не просто удивило Дженни. Оно потрясло ее.
– Мама всегда всем рассказывала, что ее дочь врач, – улыбнулась при воспоминании об этом Лиза. – Иногда мне казалось, что ее друзья по бридж-клубу выставят ее за дверь, если она скажет еще хоть слово о тебе, твоих хороших отметках и стипендиях.
– Ты это серьезно? – Дженни часто заморгала.
– Конечно серьезно.
– Но разве мама не…
– Не что? – переспросила Лиза.
– Ну… разве она никогда ничего не говорила о… об отце? Он умер двенадцать лет тому назад.