Иалина почти не обращала внимания на болтовню служанок, которые с удовольствием пересказывали слухи, что ходили о ней при дворе. Но самым частым был именно тот, что маркиз планирует в скором времени выдать прелестную родственницу замуж. Что ж, они почти не ошибались: с маленькой поправкой на то, что перспектива замужества, а уж тем более счастливого, перед ней стояла очень призрачная.
Но в хлопотах приготовлений день до вечера прошёл совсем незаметно. Чудесным образом очистились мысли от тяжести и подозрительности. Иалина ещё не знала, что ждёт её на балу, какими будут новые приказы Немарра, какие опасности они в себе таят. Но ей будто бы вмиг стало всё равно.
– О, прошу вас, мадам, – взмолилась она, когда дуэнья затянула ей корсет особенного сильным рывком. – Оставьте мне хоть каплю воздуха. А то его сиятельство и правда решит, что у меня случился удар, когда я упаду в обморок.
Та лишь усмехнулась жестоко, вовсе не собираясь отступать от некой цели. Казалось, вот-вот она упрётся ей коленом в поясницу, чтобы стиснуть корсет ещё туже.
– Ничего с вами не случится. Это только кажется, а потом вы привыкнете, – попыталась успокоить. – Но зато платье сядет как влитое.
– Оно и так сядет хорошо, – почудилось, рёбра сейчас захрустят.
Но наконец экзекуция закончилась, и притихшие за спиной служанки, которые, кажется, тоже были ошарашены столь суровым обращением дуэньи с подопечной, поднесли вечернее платье, в котором и предстояло появиться сегодня перед всеми. Из кораллового цвета атласа, расшитого сложным переплетением узоров в виде лилий, со вставками из тафты. Отделанное по рукавам, подолу и корсажу тончайшим сонморским кружевом, оно не было перегружено, не смотрелось слишком тяжёлым и напыщенным, но всё равно нагоняло на Иалину некую робость: таких платьев она никогда не носила.
Служанки помогли забраться в ворох тканей и не потеряться в нём. Застегнули все крючки, расправили складки и отошли к стоящей в стороне дуэнье, тихо вздыхая.
– Вы очаровательны, мадемуазель, – с искренним одобрением, которое никогда не заменишь фальшью, проговорила мадам.
Она подошла, достала из футляра жемчужное ожерелье всего в две нитки, украшенное маленькой алмазной каплей, и надела Иалине на шею. Более роскошное украшение смотрелось бы излишним, а это только подчеркнуло изысканную сдержанность платья и переливы ткани. Тогда только во всей полноте пришла в голову мысль, сколько же собственных денег вложил Немарр в свою невольницу. И всё ради цели, к которой, верно, шёл не один год.
Скоро собралась и дуэнья: пришло время спускаться в зал. Осталось только дождаться, когда за ними пришлют. Иалина, боясь лишний раз пошевелиться, так и простояла всё это время у зеркала, разглядывая себя с недоверием: несколько лет назад она и не подумала бы, что когда-нибудь будет выглядеть как одна из тех богатых дам, что порой проезжали мимо дома её отца в экипажах. Особенно в детстве, ещё до того, как узнала о том, что ей суждено стать вместилищем.