«Вот это ни хрена себе ситуёвина! Это что получается, я теперь шурин китайского генерал-губернатора, а он мой деверь?!» – пронеслось в моей голове, пока я, оторвавшись от сестры, поворачивался кругом.
Обернувшись, я хотел что-то сказать, но губернатор был быстрее, сделав жест рукой, чтобы я молчал, на маньчжурском приказал уйти назад в беседку сестре, а командующему войсками отдал распоряжение провести остальных в обеденный зал. Пока выполнялись команды Чана, я смаковал про себя имя сестры. Ли Чан Куифен. Ли – первая фамилия, Чан – фамилия по мужу и имя Куифен – «изумрудная». Видимо, так назвали из-за цвета глаз. Наконец на дорожке остались губернатор, генерал Ренненкампф и я.
– Теперь говорите, – кивнув в мою сторону, мрачно произнёс Чан Шунь.
– Четырнадцать лет назад, пока её не похитили хунхузы, Ли Чан Куифен звали Аленина Алёна Васильевна. И она моя родная сестра. Позвольте представиться, капитан Генерального штаба Аленин-Зейский Тимофей Васильевич.
Ренненкампф, задержавший дыхание, пока я отвечал на вопрос губернатора, шумно выдохнул и произнёс: «Бывают же чудеса в жизни, сам бы не увидел, не поверил бы никому».
Мой новый родственник смотрел каким-то оценивающим взглядом.
– Значит, говорите брат? Но Куифен говорила, что она из простой казачьей семьи. Как же у неё образовался брат в столь высоком звании и с такими наградами? – тон заданного вопроса не стал мягче.
– Господин генерал-губернатор, позвольте мне кое-что пояснить, – вмешался в разговор Ренненкампф, – Тимофей Васильевич несколько лет назад, будучи простым, молодым казаком, спас от смерти цесаревича Николая, закрыв его собой от пули. За этот подвиг Государь Император наградил его орденом Святого Георгия четвертой степени и пожаловал потомственное дворянство. Потом капитан Аленин служил в личной охране цесаревича, когда тот был наместником Дальнего Востока и предотвратил ещё два покушения на Великого князя Николая Александровича.
– Так значит, Вы, господин капитан, и есть тот самый Ермак или Белый ужас, так, кажется, вас называют казаки и хунхузы? – перебил генерала Чан Шунь.
– Да. Это я.
После моего ответа, дзяньдзюнь взял длительную паузу.
– Хорошо, что эту сцену видели не многие. И они будут молчать, – наконец, произнёс он. – Понимаете, господа, в среде маньчжурской знати не принято жениться на представителях других народов. Куифен была приведена во дворец, после того, как мой младший брат разгромил одну из банд хунхузов. Пораженный цветом её глаз, он попросил меня оставить маленькую девочку служанкой. Девушка выросла и вскоре стала наложницей брата. Они, действительно, любили друг друга. Но на большее, чем быть наложницей Куифен не могла рассчитывать.