– Нет, Николай Александрович.
– Был в окружении прадеда лейб-медик Мандт, который, как позже выяснилось, был членом берлинской ложи «Роял Йорк». Про Йорк и древнюю ложу Англии я вам говорил. Так вот, впервые этот Мандт был приглашен к Высочайшему двору по рекомендации Великой княгини Елены Павловны для пользования императрицы, которое было удачно. Этим он приобрел доверие государя как врач и был назначен лейб-медиком государыни. Потом мало-помалу он стал давать медицинские советы и Николаю Павловичу, а скоро перешел в лейб-медики Его Величества. Доверие императора к Мандту все более и более росло, и, наконец, он достиг исключительного звания «друга государя». Во время болезни Николая Первого Мандт не допускал во дворец других врачей, кормил императора неизвестными порошочками и до последней минуты утверждал, что никакой опасности нет. Когда во дворце вспыхнул переполох из-за смерти императора, Мандт скрылся из дворца задними ходами и тайком уехал за границу. К сожалению, его так и не нашли. Про смерть моего деда вы знаете. За «Народной волей», так же как и в покушениях на меня торчали «английские ушки», возможно, и масонов. Я же в этом уверен! Виновника в смерти отца вы лично доставили из Англии, – на скулах императора вздулись желваки. – Более подробно всё узнаете из документов особой папки. Я вас ознакомлю. Там и Опиумные войны в Китае, и Афганский кризис, где мы поддерживали финансами и вооружением сами понимаете кого, и Мервский оазис, и Кушка, и Памирская дорога через перевал, соединившая Ферганскую и Алайскую долины, и другие моменты «Большой игры» с королевой Викторией и её правительством, включая и тайное. Много материалов по проекту «Желтороссия», наших взаимоотношениях с корейским ваном и, соответственно, о противодействии Англии нашей политике в этом регионе. Что-то Вы побледнели, Тимофей Васильевич?
– А кто ещё знаком с этими документами? Насколько я понимаю, они являются сверхсекретными!
– В полном объёме только граф Воронцов-Дашков. Илларион Иванович многие из документов этой папки и составлял. Я вас ввожу в круг избранных из-за того, что вы на деле доказали преданность мне лично и Российской империи. И из-за того, что мне, практически, не на кого положится, – лицо Николая сделалось каким-то потерянным. – Только взвалив на себя обязанности императора, я понял, как тяжело было отцу со всем этим гадюшником. В каждом министерстве по две-три партии, которые тянут одеяло на себя. Единства нет никакого. Теперь я понимаю, почему мой папа’ так много работал и уделял нам детям так мало времени. Помню, как я обижался на него, когда он, отдыхая, предпочитал рыбалку общению с нами. Наверное, он таким образом успокаивал нервы и боялся сорваться на нас.