— На. Это будет твое.
Передо мной стоял Коля и протягивал мне — РУЖЬЕ.
— Чего, МОЕ?
— Ружье. Да оно не тяжелое, попробуй.
— Да я не умею. Стрелять то… зачем оно мне?
— Стрелять мы тебя научим. Ты же сказала, что хочешь с нами ехать.
— Куда ехать?
— Как куда? На Делавер, понятно. Мы ж едем на Делавер до понедельника — охотиться на оленей. Мы с тобой и Сашка с Деборой. А стрелять я тебя научу, не волнуйся, это просто, ну может с первого раза ты оленя и не завалишь, но все равно, будь уверена YOU, LL HAVE A GOOD TIME!
Мне уже был ясен весь ужас моего положения — плохой Бруклин — три часа ночи…
— А родители…?
— На Делавере. Они там дом строят. Ну, мы- то прямо там, в горах палатки поставим. Классно будет, вот увидишь.
Все ясно. Ночевать я тут не могу. Через Квинс они не едут — это ровно в обратную сторону, а им до Делавера пилить и так часа четыре…. В кармане у меня — последняя двадцатка и я на нее должна дотянуть до следующей пятницы. И дотянула бы, но кар-сервис отсюда до меня как раз столько и стоит…
Господи!!! Что ж ты издеваешься надо мной!!!
Дальнейшее вспоминать уж совсем неприятно — их удивление, уговоры… Мои, оправдания: вегетарианка, ненавижу охоту и поездки на природу, оленей, наоборот — люблю, звучали для них непонятно и оскорбительно, и уж совсем невозможно было им объяснить — зачем же я села в с ними в джип и сюда приехала. Потом вызывали кар-сервис, раздраженно ждали, когда он приедет, при этом было ясно, что колличество людей, считающих меня сумасшедшей — увеличилось еще на две штуки (Дебору — не считаю).
В общем, я опять покатила в Квинс — точно как поет Шура Некрасова, своим несравненным голосом в одной из песен:
Эх да на последнюю пятерку
Найму я тройку лошадей…
А ребята отправились на своем джипе на реку Делавер.
Я тогда не знала и не думала, что через несколько лет загадочная и прекрасная река Делавер — станет тем самым местом на земле, где находится мой ОТЧИЙ ДОМ.
Не метафизический, а конкретно-реальный Отчий дом, есть далеко не у каждого. У большинства жителей моей исторической родины России — в прежние годы, Отчие дома мало у кого встречались — последние сто лет истории этого места плохо располагали к сохранению Отчих домов, в каком бы то ни было виде. Метафизическим Отчим домом — являлся все тот же Пушкин ну и конешно — Береза, которая для всего годиться: и для «в лес погуляти…», и для «ты прежде, Отчизна, меня напои…», и для лапти сплесть, и для повеситься, если уж пришла такая нужда, одним словом — НАША РУССКАЯ БЕРЕЗКА, над которой никак мне не удается зарыдать, при встрече с ней где-нибудь в Мэне или Вермонте; а вот в сосновой роще — всегда готова плакать, стоит только увидеть эти сиренево- розовые голые стволы-мачты, уходящие высоко в небо, услышать запах сосняка — запах Родины. Всеволожского, там стоял зеленый дачный дом, построенный другим дедушкой — столяром. Там проходило самое раннее детство — все эти карты на темном чердаке и голые попы на помойке (игра в доктора) и война с осиными гнездами…