– А не зря ли? Испания на этом потеряла множество талантливых людей, и обрела множество новых врагов в Северной Африке.
Тут вмешалась Мария де Сеговия. Сверкнув очами, она воскликнула:
– Кто вам позволил так говорить с Ее Величеством?
На что Маргарита примирительно сказала:
– Мария, кузина моя[28], дон Алесео – не наш подданный, а министр иностранных дел дружественной нам великой державы. Более того, именно он и его люди спасли нам жизнь. Не забывайте об этом. Дон Алесео, евреев мы изгнали более ста лет назад. И правильно сделали. А мусульмане – еще более опасные враги святой церкви. Многие мориски – католики лишь на словах, они исполняют свои богомерзкие обряды в своих домах, не едят свинину, слишком часто моются…
Мария посмотрела на меня волком, но больше не встревала в разговор. Вскоре я увидел, как она громко шепталась с герцогиней де Луго, и когда я проходил мимо, слова «этот выскочка» и «инквизиция» заставили меня задуматься.
Тем не менее, хоть это и могло послужить ещё одним аргументом против моей персоны, я все-таки сходил в арабские бани. По словам служителя, они опасались, что их в любой момент могли запретить как «мусульманские», но пока их не трогали. Вечером, я обмолвился при Ее Величестве, какое все-таки райское наслаждение эти бани. Она недоверчиво усмехнулась, а Мария победно посмотрела на меня. Ну вот, донесет, как пить дать, Инквизиции, что у меня «скрытые симпатии к мусульманам». Ну и ладно, подумал я, одно дело – обливаться подогретой (или даже холодной) водой, другое – хорошенько попариться, помыться, и получить такой массаж, о котором я давно мечтал.
После Севильи, дорога пошла в горы, и стало очень холодно, особенно по ночам. Кое-где на деревьях, окружавших дорогу, лежал снег. Дамы кутались в свои муфты, но они все равно постоянно дрожали от холода. На первой же остановке, я достал из своего багаже специально для такого случая припасенные одеяла из шерсти альпаки и передал их дамам в моей карете – все, даже Мария, укутались в них и повеселели.
После обеда, она подошла ко мне и сказала неуверенным тоном:
– Спасибо, ваше превосходительство.
Кто знает, может, это и могло бы стать началом «прекрасной дружбы», по словам Хамфри Богарта в «Касабланке». Но не отъехали мы от постоялого двора даже на испанскую милю, как спереди от нас раздались выстрелы…