Через несколько секунд, он открыл глаза. Сначала, похоже, он не мог их сфокусировать, потом его взгляд стал осмысленным, и он вдруг сказал:
– Что случилось? И… почему в моей каюте посторонние?
– Успокойтесь, – сказал Володя на неплохом английском. Мы…
– Немедленно покиньте мою каюту, или я буду вынужден передать вас корабельной полиции!
Я посмотрел на него:
– Увы, корабельной полиции на борту нет. Равно как и кого-либо еще. Кроме овец, свиней и кур на верхней палубе.
– Как это? – офицер попытался встать и чуть не грохнулся вновь – я еле-еле успел придержать его за плечо.
– Хотите, я помогу вам выйти в коридор и вы сами во всем убедитесь.
Опираясь на мою руку, тот выглянул за дверь. Закрыл глаза, открыл их вновь, заморгал, ущипнул себя за руку, осмотрелся еще раз.
– Вы правы, в коридоре всегда дежурят корабельные полицейские, а сейчас никого нет. И тишина, как в могиле… Хорошо. Кто же вы такие?
– Подполковник Владимир Романенко и капитан Алексис Алексеев, – ответил я на английском. Но того этот ответ не удовлетворил:
– Русские?
– Русские. Но я служил в американской армии, а подполковник – в российской.
Тот перешел на русский.
– Хорошо, господа, но как вы попали на борт?
– Видите ли, лейтенант…
– Айвен Алексеев, флот Соединенных Штатов Америки. По-русски Иван.
– Взгляните.
Я подвел его к окну. Он посмотрел наружу и обернулся к нам, побледнев еще больше, хотя, как нам казалось, он и так был бел как мел:
– Ничего не понимаю, господа. Это очень похоже на Калифорнию, а не на Гавайи – мы же только что вышли из Перл-Харбора… Определенно Калифорния – точнее даже, Сан-Франциско; мы в него заходили перед переходом на Гавайи. Но где сам город? И… что это за странный корабль под Андреевским флагом?
– Лейтенант, – сказал Володя на вполне сносном английском, – мы все провалились в прошлое. Мы – из тысяча девятьсот девяносто второго года. А корабль, который вы видите – из две тысячи пятнадцатого. Поэтому у него андреевский флаг. И мы действительно в заливе, известном в том времени, из которого мы – и вы – сюда попали, как Сан-Францискский.
– И в каком же мы сейчас году? – недоверчиво спросил лейтенант.
– В тысяча пятьсот девяносто девятом. Нам это известно, потому что мы наткнулись на англичанина, живущего в этих местах.
– А кто еще попал сюда на борту моего корабля?
– Кроме вас, мы больше никого не нашли. Хотя осмотрели около трети помещений на этом и двух других судах.
В коридоре послышались шаги, и в каюту вошел Саша Дерюгин. Осмотрев лейтенанта, он сказал:
– Судя по всему, сотрясение мозга. Вас необходимо будет понаблюдать пару дней. Вы сможете идти сами?