— Как?
— Откуда я знаю…
Хорошенький ответ. Впрочем, ожидать от нее чего-то иного было бы глупо.
— Кто ты?
— Хельга.
— Никогда о таких существах не слышал, — неуклюже пошутил я.
— Это не название расы. Это мое имя. А это — Колен, — она указала кивком головы на своего спутника. — Если хочешь, присоединяйся к нашей маленькой веселой компании.
Я нахмурился: мне было непонятно, что именно она мне предлагает. Но был и еще один, еще больше интересовавший меня вопрос.
— Почему именно я?
Хельга пожала плечами.
— Считай, что выиграл в лотерею.
— Что выиграл?
— Шанс преодолеть предназначение, с которым ты родился и рос. К которому привык. Шанс изменить сознание и тело, открыть для себя иной мир. Но только шанс — не больше. Остальное зависит от тебя.
— И… что я должен делать?
— Научиться видеть. Я дам тебе время — скажем, месяц. За этот месяц ты должен найти кого-нибудь, кто только кажется человеком, и привести его на то место, где ты первый раз увидел меня.
— Тот перекресток…
— Я называю его Перекрестком наваждений. Я там живу неподалеку. Справишься — считай, что все, зависящее от тебя, ты сделал. — Она поднялась. — Если ты передумаешь, можешь прекратить поиски. Я это пойму.
Она направилась к двери. Колен, бросив на меня короткий взгляд, последовал за ней. Я провожал их взглядом, изо всех сил пытаясь понять, мерещатся они мне сейчас или все-таки нет — вот именно сейчас, в этот конкретный момент! Я так хотел понять это, что едва не окликнул Хельгу. Но в последний момент почему-то передумал — и промолчал. Хельга, обернувшись, подарила мне на прощание улыбку и скрылась за дверью. Следом за ней исчез и Колен.
— Шанс… — вслух подумал я. Мне не нужно было им доверять, разумом я понимал это. Но какой-то краешек моей души уже потянулся к Хельге и ее спутнику. — Шанс… — повторил я, вслушиваясь в хищное шипение этого слова. — Ладно. Но ведь этот шанс, наверное, чего-то будет стоить.
Я поднялся с постели, скинул куртку и обувь. Я хотел пойти к матери, но потом подумал, что она уже спит, и решил ее не беспокоить. Я кое-как добрел до кровати и бухнулся спать. Даже если бы я вздумал еще куда-то идти, у меня не хватило бы сил и потянуть дверную ручку.
Утро наступало медленно — на своем пути ему приходилось преодолевать вязкий, тягучий, неприятный на ощупь сон ни о чем. Но все же оно оказалось сильнее, и я наконец открыл глаза. Проснувшись, я какое-то время лежал в сумраке, пытаясь понять, сколько я проспал и какое сейчас время суток. Зимой ведь рассветает поздно, к тому же вчера…
Вчера была самая долгая ночь в году. А еще вчера…