— Скажите, миссис Саймон, — перебила ее Жаклин. — Этот Касуэлл… он знает, что вы в курсе его финансовых отношений с пансионатом?
— Нет, не думаю. У него не было возможности узнать об этом.
— То есть вы у него ни о чем не спрашивали?
— Нет, конечно. Я не люблю, когда что-то происходит за моей спиной… Но чтобы припереть его к стенке, мне нужны факты.
— А документы?
— О, эти документы очень быстро исчезли, Ни водной финансовой программе теперь ничего не сыскать. Но я привыкла верить сотрудникам своей разведки, поскольку их надежность проверена не однажды. Если что-то попалось даже один раз им на глаза, значит, это было. Мои люди могут взломать любую защиту и прочесть любой, даже самый засекреченный файл. Но эти документы не были засекречены — промелькнув один раз в сводке, они просто исчезли. И это подтвердило мои подозрения в том, что происходит что-то очень серьезное. Я не хочу забивать вам голову подробностями нашего бизнеса, но могу сказать, что есть вещи, которые охраняются от чужих глаз достаточно тщательно. Но до сих пор Касуэлл ничего не скрывал от меня. А если он что-то скрывает, то это чрезвычайно серьезно и опасно. Я имею в виду не только свою личную безопасность.
Жаклин встала и начала медленно прохаживаться по гостиной. Все рассказанное Джессикой было достаточно неожиданно. Если Барбара влипла в какую-то таинственную историю сильных мира сего, вполне возможно, что ее уже нет в живых. Кроме того, возникала еще одна серьезная проблема — что-то явно противозаконное происходило в клинике. И этим тоже придется заняться. Но как проникнуть в святая святых замка?
— По-моему, у вас есть один-единственный шанс разгадать загадку обители мадам Брассер, — словно угадав ее мысли, сказала миссис Саймон.
— Какой?
— Я уже говорила, что провела в замке целый месяц. На моей памяти среди отдыхающих попадались очень… ну, скажем, очень неуравновешенные психически люди. Жан Дюбуа как-то мельком заметил мне, может быть, сам не сознавая, что дает мне некоторую информацию… Он заметил, что такие люди — его хлеб. Он ведь профессиональный психолог и психиатр. Так вот, эти люди скоро переставали мелькать в группе отдыхающих. Не помещал ли он их в свою клинику для исследований?
— Вы хотите сказать, Джессика, что попасть в клинику можно единственным способом?
— Я рада, что вы поняли меня. Правда, это может оказаться весьма опасным для здоровья или даже жизни. У меня есть только подозрения и ничего, кроме подозрений. Сначала я думала сама пробраться таким путем в клинику и даже пожаловалась Дюбуа на депрессию. Но он, к сожалению, не заинтересовался моим «диагнозом». Да и сроки моего отъезда уже подходили…