К гулу примешивается посторонний звук. Кто-то плачет…
Элль с трудом приоткрыла веки, казавшиеся ей неподъемно-тяжелыми. Перед глазами все плыло и вертелось, вертелось и плыло…
Когда наконец головокружение прекратилось, в рассеянном сумрачном свечении она увидела над собой Маню. Маню, рыдавшего взахлеб и размазывавшего пятерней слезы по щекам.
Ее как подбросило. Забыв о разбитом теле, Элль поползла прочь от него изо всех своих сил, отталкиваясь ступнями и ладонями, пока не уперлась во что-то спиной. Руки ее зашарили в поисках камня, или палки, или чего-нибудь, что можно бы было использовать как оружие защиты, но вокруг была только ровная поверхность. Нет, она таки нащупала горсть мелких камешков и схватила их. Маню уже шел к ней. Она швырнула в него камни. Он закрылся рукой и продолжал приближаться. Она хотела закричать, но вместо крика изо рта вырвался еле слышный сип, а гортань прострелило болью. И тогда она угрожающе ощерилась.
Маню присел на корточки, не доходя до нее двух шагов. Его мокрое от слез лицо сияло от радости.
— Элль! — закричал он. — Драсту!
Она смотрела на него и чувствовала, что сходит с ума. Маню протягивал ей что-то. Она перевела взгляд на его руки и увидела намокшую книгу. Ее вестерн. А на другой его ладони лежали несколько пуговиц с обрывками нитей в маленьких дырочках.
Маню, радостно улыбаясь, протягивал их ей.
— Книга. Пувицы, — говорил он. — На, Элль. Маню — не плохой! Хороший!
Ее затрясло в рыданиях. Она закрыла руками лицо, и пальцы ее попали во что-то липкое. Она даже не посмотрела, что это, — и так знала. Кровь. Она почувствовала на волосах руку Маню. Он гладил ее по голове, у Элль не было сил отпихнуть его в сторону. У нее вообще не было никаких сил. Вздумай сейчас Маню ее изнасиловать, она бы не оказала никакого сопротивления. Но он просто гладил ее по голове и бормотал, часто повторяя ее имя. Она не улавливала смысл его бормотаний.
Слезы постепенно иссякали. Перестав плакать, она почувствовала, что к ней понемногу возвращается способность мыслить и двигаться, словно это слезы делали ее бессильной и безвольной куклой. Все еще всхлипывая, она вытерла мокрые глаза и щеки, сильно нажимая кончиками пальцев на кожу, массируя лицо, и нащупала на правой щеке подсохшую корочку сукровицы. Маню продолжал радостно бубнить, сидя рядом с ней на корточках. Дернув головой и охнув от боли в шее, она сбросила его ладонь со своих волос и тут же спохватилась: он снова мог стать агрессивным. Но Маню не собирался вновь нападать на нее; обхватив руками колени, он с тревожным любопытством пытался заглянуть в ее глаза. Элль откинулась спиной на преграду, помешавшую ей ползти. Оказалось, что это была каменная стена. Глубоко, со всхлипом вздохнув, Элль осмотрелась. Она не имела понятия, где находится. Последним, что она помнила, был водопад Козьего ущелья, а это место походило на водопад в самой меньшей степени, напоминая собой скорее пещеру.