— Что вы, никакой тайны! В счастливые четыре года я обожала сказки об эльфах и сама себя считала тоже эльфом. И на вопрос: «Кто ты, девочка?» — отвечала «Эльф».
Но в то время у меня было не все в порядке с произношением: я не могла выговорить звук «ф», поэтому у меня получалось не «эльф», а «эль». Я изо всех сил старалась исправить огрех и тянула это «эль» до бесконечности, получалось нечто вроде «элллль…». С легкой руки старшего брата меня стали звать так все, и родители в том числе. Мама, правда, старается называть меня Элеонор, но часто забывается…
— Значит, все-таки Эльф, а не Элль?
— К сожалению, всего лишь Элль.
— А вы похожи на эльфа. Вам этого никто не говорил?
— Нет. А вы видели эльфов?
— Да, — сказал Джереми. — Видел. И неоднократно. Она приняла, как показалось ей, игру и спросила: — И где же вы их могли видеть?
— В снах, — совершенно серьезно ответил ей он. — В своих детских снах.
Она долго не могла заснуть, вспоминая, что он сказал ей на прощание: «Вы сделали мне сегодня самый большой подарок…» «Подарок», — твердила она шепотом и вдруг неожиданно вспомнила, где видела Луазо, — в одном из маминых журналов была фотография французской экспедиции: альпинисты готовились к очередному покорению Эвереста. Она попыталась припомнить, в каком году это было, но ее мысли уже цеплялись друг за друга и стали расплываться. Она заснула, словно провалилась в глубокий колодец. И спала без сновидений.
Тем не менее утром за завтраком она казалась невыспавшейся и чем-то расстроенной. Родители с недоумением поглядывали на нее. Мать, по своему обыкновению, читала журнал, на этот раз «Вог».
— Ты вчера приехала на такси? — поинтересовалась мать из-за журнала.
— Нет, — вырвалось у Элль. — Меня привез… Она запнулась. — Меня привез знакомый.
— Знакомый? — удивилась мать и положила раскрытый журнал на стол.
Элль оцепенела: с журнальной страницы на нее смотрел, улыбаясь, Джереми. Фотография была цветной, во всю полосу — видна была даже крохотная серьга в левом ухе.
— Кто это?
— Где?
— На фотографии в твоем журнале.
— Это? — Мать удивленно взглянула на журнал. — А-а… Эго Джереми Моррон — восходящая звезда минимализма. Канадец, переехавший жить во Францию. Тут интервью с ним. А что?
— Нет, ничего, — сказала Элль. — Мне пора ехать.
Она почти выбежала из-за стола и поспешила к себе наверх. Отец с матерью переглянулись.
Весь день Элль провела, как в тумане: отвечала невпопад, не видела вещей, которые лежали у нее перед носом. В лаборатории быстро сообразили, что к чему, и оставили ее в покое. Она ушла с работы раньше обычного и вернулась домой.