На дверях бушуевского дома появилась издали приметная вывеска:
ДОКТОР Ф.И. БУШУЕВ
Приём с 3 часов дня до 6 часов вечера.
Каждый день, кроме воскресенья, в три часа дня Фёдор Иванович в белоснежном халате, в белой шапочке садился за стол и ждал пациентов. Правда, горожане по какому-то сговору бойкотировали преуспевающего доктора, называли его между собой шкурой и немецким прихлебателем. Зато услугами знаменитого хирурга с удовольствием пользовалась всякая дрянь — новоявленный бургомистр, полицейские, даже приходил бывший помещик, приехавший из эмиграции, как он выразился, на свои земли. С этих пациентов Майя и Николаев требовали такую плату за визиты к доктору, что те только ахали, но платили. Что поделаешь, доктор Бушуев запросто вхож к самому господину коменданту…
Но чаще всего бывали здесь другие пациенты — подпольщики и партизанские связные. У всякого, кто приходил на приём, Фёдор Иванович неизменно спрашивал: «На что жалуетесь?» И если слышал в ответ: «Что-то почки пошаливают и правую ногу судорога сводит», — он горячо пожимал руку такому пациенту и провожал его в соседнюю комнату. Там подпольщики занимались своими делами, в которые Фёдор Иванович не вмешивался.
Опасаясь провала и провокаций, подпольщики часто меняли пароли. Их передавала доктору Майя.
Фёдор Иванович стал чувствовать себя человеком нужным и полезным. Он по-прежнему навещал коменданта, по-прежнему приглашали его в немецкий госпиталь на консультации и по-прежнему имя его нет-нет да и промелькнёт в газете.
Однажды в домашний кабинет Бушуева заглянул Зернов. Больных на приём не было, и они вдвоём сидели на плюшевом диване, коротая время за дружеской беседой. Вдруг к дому подкатил комендантский броневик в сопровождении грузовых машин с автоматчиками.
Фёдор Иванович побледнел и бросил тревожный взгляд на Зернова. Он знал, что подпольщики надёжно законспирированы, однако гестаповцы и полиция тоже, надо полагать, не дремали. Днём и ночью они рыскали по городу, проводили частые облавы, устраивали засады и пытались даже заслать в подполье провокаторов. Словом, враг тоже действовал настойчиво и упорно. Фёдор Иванович догадывался, что у горкома на всякий случай имеются запасные явочные квартиры, но разве ему сейчас от этого легче? За Зернова он был спокоен — у того документы, как всегда, в порядке, но в соседней комнате находился партизанский связной, который нынешней ночью должен был уйти в лес.
— Не волнуйтесь, Фёдор Иванович. Главное — выдержка. Я у вас на приёме, — сказал Зернов, снимая рубашку.
В кабинет без стука вошел комендант полковник Дикман, а вслед за ним, как две тени, — дюжие, угрюмые автоматчики.