А она ничего не могла придумать. Единственное, чего ей хотелось, чтобы никто из солдат не выходил из будки.
— Мы бы могли организовать уничтожение пирога лучше… Я бы пригласила своих подружек. Рядом со школой у нас есть приличный домик, — говорила она.
Упоминание о подружках произвело неожиданный эффект. Солдаты набросились на молодого задиристого сослуживца — дескать, молокосос, ничего ты не понимаешь в жизни. По немецкому обычаю пирог требует присутствия женского общества…
Майя оживилась.
— Забери пока корзинку, — сказала она Щербаку. — А я побегу подружкам скажу. В десять вечера мы будем ждать наших друзей, — и кивнула на солдат.
Щербак подхватил корзинку и ушёл к себе на мельницу.
Солдаты окружили фрейлин Кетрин и стали наперебой сообщать ей, кому какие нравятся девушки. Даже задиристый молодой солдат и тот попросил, чтобы у его девушки были косы…
Майя пообещала исполнить желание каждого и ушла. С Щербаком у них был уговор — встретиться в доме родственницы. Сама родственница в этот день ушла из Райгородка с дочерью-подростком, чтобы не попасть в лапы к гестаповцам. Фашисты, конечно, будут расследовать причину взрыва мельницы.
Майя одна сидела в пустом доме родственницы. На столе ей был оставлен обед — хлеб, луковица, варёная картошка. К еде она не притронулась. Тревожно колотилось в груди сердце. Она думала о Щербаке, что с ним и как он там? А вдруг немцы обнаружат мину…
Она отбрасывала эти навязчивые мысли, расхаживая по пустому дому. Время тянулось медленно.
Стемнело. Майя заперла дом на замок, сунула ключ в условленное место и огородами пошла к бывшей колхозной ферме. Увидев на дверях замок, туда придёт Щербак.
Майя сильно продрогла. Чтобы согреться, она ходила вокруг сарая, Вглядываясь в темноту и прислушиваясь. На мельнице по-прежнему стучала паровая машина — значит, Щербак продолжает работать… А что, если немцы заставят его работать всю ночь? Нет, не заставят: солдатам очень хочется повеселиться на именинах… Да, но они могут забрать его и вместе с ним разыскивать тот дом у школы… Об этом она сперва не подумала.
Стало тихо. Ага, умолкла, на мельнице паровая машина. До боли в глазах Майя смотрела на часы, но не могла в темноте разобрать, который час, и пожалела, что нет у неё спичек. Ей казалось, что давно уже перевалило за полночь. А Щербака нет, и тишина кругом, такая тишина, что было слышно, как далеко-далеко где-то тяжело пыхтит паровоз. Но что это? Послышались осторожные шаги. Майя нащупала в кармане холодную рукоятку пистолета и притаилась за углом.
Раздался тихий свист.