Не считая нескольких настырных репортеров, Джанет провожала только Жаклин.
— Пойдем, пока есть еще полчаса, выпьем коньяку, иначе ты не долетишь, — предложила она, беря Джанет за руку и ведя за собой, как послушного ребенка. — Видишь, ты и так еле двигаешься.
— Нет, со мной все нормально, — машинально ответила Джанет, тщетно пытаясь сбросить с себя странное ощущение, возникшее после разговора с латиноамериканцем: ей казалось, что откуда-то из ее ступней по телу поднимаются теплые живительные токи, будто она была не человеком, а деревом, просыпающимся после зимы. — Ты летела с ним от самой Лимы?
— Да, — думая, что она спрашивает о гробе, ответила Жаклин, усаживаясь за столом не напротив, а рядом с Джанет. — Я услышала об этом буквально через полчаса после того, как самолет освободили, а добраться до Лимы было делом двух часов. Благодаря имени Стива я попала на это проклятое поле, когда еще ничего не было убрано, — и, ты знаешь, я сразу увидела эту улыбку победы на ее лице. Она совсем, совсем не страдала, она уже видела, знала, что все спасены, и лежала такая светлая, с закинутой назад рукой, словно собиралась приветствовать кого-то… И я вспомнила, как она лежала тогда… О Господи, — не стесняясь никого, в голос заплакала Жаклин. — Тогда, когда я сказала ей, что Мэта больше кет. Она лежала живая, но более мертвая, чем на этом поле в Перу, и я так боялась тогда, что этим она убьет тебя… Это чудо, что ты выжила и тогда, и потом, когда…
— Когда что? — не спросила, а жестко потребовала Джанет.
Жаклин смутилась и замолчала, но девушка продолжала смотреть на нее, уже понимая, что сейчас узнает еще что-то плохое. Впрочем, чего ей было бояться теперь… Видимо, об этом подумала и Жаклин.
— Что теперь скрывать, — тяжело вздохнув, проговорила она. — После смерти Мэта у Пат была страшная депрессия, и как Стив ни старался, он все-таки не смог, не успел… Она отравилась.
Столик поплыл перед глазами Джанет.
— Отравилась, будучи беременной!?
— Да.
Весенние соки в ее теле застыли, сменившись вдруг сосущей пустотой заглянувшего ей прямо в лицо небытия. Значит, она могла умереть, не родившись? И, может быть, именно отсюда ее странная тяга к черным безднам, к потустороннему, ее обмороки и мгновенные смерти в оргазмах? Но тут же Джанет пережила и ощущение второго рождения несмотря ни на что, она все-таки живет!..
Она быстро допила коньяк и поднялась, туго закрутив на затылке рассыпавшиеся волосы.
— Спасибо тебе, Жаклин. Спасибо за правду. Теперь мне легче понять многое в себе — да и в мире, быть может. Но ты не ответила на мой вопрос.