Я помню, как-то говорил ей, что не понимаю мужиков, которые при разводе содержат не только ребенка, но и бывшую жену, особенно если она здорова и вполне может заработать сама. Конечно, это не мой случай – Марья больна, и не надо бы ей работать, я спокойно могу привозить им с Юлькой приличную сумму, не ущемляя при этом себя. Однако я слишком хорошо знаю свою жену – она скорее умрет, чем признается в том, что ей тяжело.
И, кстати, выглядеть она стала неплохо, разве что бледная и синяки под глазами, но это наверняка от препаратов, а так очень даже ничего. Марья никогда не была красавицей в прямом смысле этого слова, но в ней было что-то такое, что заставляло смотреть на нее с интересом. Мне не приходило в голову сравнивать ее с кем-то из жен моих друзей, просто потому, что она слишком уж от них отличалась. Меня удивляло, например, что при ней все мои приятели стеснялись говорить грубости или крыть матом, хотя при остальных женщинах делали это запросто. И всегда, на любой вечеринке вокруг моей жены кто-то увивался. Меня это забавляло – Марья никогда не давала повода для ревности, никогда не поощряла подобных ухаживаний. И как же подставила меня потом…
Оксана.
Максим поправлялся медленно, швы на лице заживали плохо, да и по ночам он постоянно вскакивал и плакал. Еще бы – я и сама боялась заснуть, потому что постоянно видела один и тот же сон – мой сын и летящая на него огромная собака. С каждым движением псина становилась все больше и больше, и я просыпалась в ужасе, понимая, что через секунду она разорвет моего мальчика. Даниил показал Максима хорошему неврологу, и тот назначил какие-то уколы, но они не особенно помогали, и сын продолжал плакать по ночам. Я считала дни до выписки, не могла дождаться возвращения домой, считала, что там, в знакомой обстановке, в окружении привычных вещей и игрушек ребенку станет лучше. Однако Даниил категорически возражал и, едва я заговаривала об этом, начинал кричать, чтобы не лезла не в свое дело, раз ничего не соображаю. Я не обижалась даже, понимая, что он тоже переживает.
Муж практически не отлучался, только однажды вдруг исчез на несколько часов, не сказав, куда и зачем, но вернулся злой и раздраженный – видимо, отфутболила его красавица. Я промолчала по традиции, не стала выяснять, где был, и в глазах прочитала что-то вроде благодарности за понимание. В этот вечер он впервые за долгое время обнял меня, сев рядом на кровати, и у меня сердце забилось чаще.
– Ксюша… ты устала, может, домой поедешь? – предложил он, не отпуская меня. – Поезжай, поспи нормально, я здесь побуду.