– Что она заказала тебе? – поинтересовался я, уже сидя в машине, и Машка вдруг засмеялась:
– Представляешь, она до сих пор верит в то, что подарки приносит Дед Мороз! Пишет ему письмо, а я потом забираю и прячу.
Мой сын перестал верить в эти сказки лет в пять, так честно и заявил нам с Оксанкой, что, мол, уже не маленький и прекрасно понимает, откуда берутся под елкой подарки. Как ухитрилась такая взрослая не по годам Юлька не разучиться ждать чуда в праздник – просто непонятно.
– И что она просит на этот раз?
Машка тяжело вздохнула, и глаза ее как-то потухли. Она отвернулась от меня и пробормотала:
– Совсем простую вещь – чтобы вернулся отец.
Я промолчал, хотя мне очень захотелось спросить, а хочет ли этого сама Машка.
Мы долго бродили по магазину игрушек, выбирая подарки, я купил сын обещанную игру и какого-то огромного робота-монстра, от подобных игрушек сходили с ума все его друзья, а Машка нашла на одной из полок восхитительной красоты куклу в шикарном бальном платье.
Нагруженные покупками, мы спустились к машине и поехали в кафе неподалеку. Я любил бывать в «Крепе», там готовили фантастический салат на блинах-крепах, с копченой курицей и сухариками, да и кофе варили очень вкусный. Глядя на то, как Машка вяло ковыряет вилкой в большой тарелке с салатом, я снова вспомнил, что ее лекарства совсем отбивают аппетит:
– Машуль, может, другое что-нибудь?
– Мне все равно. Знаешь, я совсем не чувствую вкуса того, что ем, – призналась она, отложив вилку и перестав, наконец, мучить салат. – От мяса тошнит, рыбу я не ем с детства.
– И чем же ты питаешься в итоге? – удивился я.
– Овсянкой, – улыбнулась Машка. – Ну, и творогом иногда.
– Ты с ума сошла! – загремел я, прекрасно понимая, что на такой еде она долго не протянет. – Разве можно так? Надо заставлять себя хоть чуть-чуть!
– Ой, ты совсем как Лаврушин! – сморщилась Машка. – Он тоже, как позвонит узнать про состояние, сразу орет – ешь через силу! Не могу я через силу! И вообще – я после праздников на обследование ложусь, – вдруг сообщила она, не глядя мне в глаза, и я понял, что дело плохо, раз она согласилась.
Дотянувшись до ее лежащей на столе руки, я погладил тонкие пальчики, согревая их:
– Машуля, тебе хуже?
Она кивнула, закусив губу, и захлопала ресницами, стараясь не заплакать, и я кинулся успокаивать:
– Ты только не расстраивайся, я тебя очень прошу! Все будет нормально, я переговорю с дядей Мишей, сделаем тебе отдельную палату, чтобы в общей не лежать, обследуешься, дальше будет видно.
Она слушала внимательно, кивала головой, но я видел, что мыслями Машка где-то не со мной. Мне даже показалось, что я знаю, о чем она думала – после праздников обычно начинаются конкурсы у Юльки, и кто, кроме Машки, будет этим заниматься?