– Что будем делать, товарищ Сталин? – резко, как выплюнул, бросил Ленин в собеседника вопрос-возмущение, не отрывая глаза от размочаленной газеты и грассируя сильнее чем обычно, – что делать с этими мерзавцами?..
Впрочем, план действий был уже утверждён и передан на исполнение Дзержинскому.
В мае 1918-го отряд «красной гвардии» под командованием вчерашнего штабс-капитана Наумова захватил и начал грабить Царское Село. За него была изрядная битва, и части «особого назначения» ВЧК перебили «наумовцев», как собак. В течение лета полки «особого назначения» уничтожали «красногвардейцев» в Луге, Гатчине, Новой Ладоге, Тихвине. Официально это звалось «подавление кулацких восстаний», но какие же могли быть «кулацкие восстания» в городах?
К сентябрю 1918-го года «красная гвардия» была истреблена, а Сталин впервые каждой клеточкой ощутил, как тает его вера в безусловную классовую сознательность пролетариата, а вместе с ней рушится миф о гениальности Ильича, считавшего пролетариат универсальной отмычкой к любым политическим и экономическим головоломкам…
Ноябрь. 1900. Ливадийский дворец.
– Владимир Борисович, – император скользнул по заспанному лицу барона Фредерикса своим взглядом, ставшим таким непривычно стальным после болезни, – простите, что я поднял Вас с постели, однако Ваша служба, как и моя, не предусматривает нормированный рабочий день, не так ли? Впрочем, если вы считаете, что этот режим для вас тяжёл…
– Нет, что Вы, Ваше Величество! Я хорошо помню – служба – понятие круглосуточное. Что от меня требуется?
– Список всех наших подданных, воюющих сегодня в Трансваале, а также тех кто воевал, но по каким-либо причинам уже вернулся на Родину. Затем список всех военных агентов, работающих на территории Европы, Азии, Африки. И главное – передайте графу Канкрину Александру Георгиевичу, что я хотел бы его видеть…
– Будет сделано, Ваше Величество, надо ли понимать это так, что вы прерываете свой карантин и возобновляете высочайший приём?
Император поморщился, словно от лимона.
– Просто приём, Владимир Борисович. Давайте говорить проще и скромнее. Каким он будет – пусть решат потомки. Приём – да, частично возобновляем, но принимаем пока не всех… вот кто, например, у нас на завтра?
Барон Фредерикс положил папку на стол и широким жестом распахнул её, выудив оттуда внушительный “манускрипт”, усыпанный бисером фамилий, одновременно скосив глаз на записную книжку императора, где на открытой странице в поллиста красовалось всего одно слово: “Опричники”, а ниже него – короткое, как выстрел, трижды подчёркнутое – “Кто” и три вопросительных знака.