Пробравшись через затопленные водой кусты, разведчики подползли к заросшему травой бугорку и затаились, ожидая вспышки молнии. Вот она рассекла извилистой трещиной ночной мрак и осветила огромные, в рост человека, черные камни. Между ними торчал серый стожок, накрытый сверху брезентом. Рядом ходил часовой — пять шагов в сторону ущелья и пять обратно. Разведчики отползли вправо с таким расчетом, чтобы часовой, уходя от них, повертывался спиной, потом подползли ближе, чтобы сократить расстояние для рывка.
Светало медленно. В мокрой мгле едва маячила приземистая фигура часового с большой головой, закутанной приплюснутым капюшоном. «Уж не он ли убил Архипова сына? — подумал Терехин. — И откуда их черти принесли на нашу голову? Жили бы себе за морем…»
Терехин выждал, когда часовой повернется к нему спиной, нащупал рукоятку ножа и рванулся вперед. В один миг он налетел на часового, сильным ударом свалил его на землю и с опаской поглядел в ту сторону, где, по его расчетам, должны стоять японские орудия. Там было тихо. Ахмет подскочил к «стожку», поднял край промокшего брезента и увидел сложенные друг на друга ящики. Все ясно — снаряды. Зарыть, видно, не сумели: на скале яму не выроешь. Просто приткнули к камням, поближе к огневым, да и только.
Озираясь, Ахмет вынул из сумки толовые шашки, приладил к ним бикфордов шнур, сунул между ящиками и с гневом подумал: «Вишь ты, сколько смертей припасли на наши головы». Потом достал из кармана зажигалку, тронул шершавое колесико, задумался.
— Чего медлишь? — беспокойно прошипел подползший к нему Терехин.
Ахмет был так поглощен своими мыслями, что не сразу ответил своему напарнику. Ему не нравилось, что взрыв не достанет тех, кто затаился сейчас у орудий, поджидая наши танки. Получалась просто досадная нелепость. Взрыв потрясет землю, расколет кряж, разнесет вдребезги камни, а японские батарейцы останутся невредимыми. Сколько голов придется сложить потом нашим ребятам, чтобы выковырить их из укрытий, обезвредить нацеленные пушки!
«Нет, так дело не пойдет», — решил Ахмет и высказал Терехину зародившуюся у него мысль: прежде чем взорвать смертоносный «стожок», надо выманить из пор самураев и отправить их на тот свет вместе с этими снарядами.
Терехину идея очень понравилась. Он схватил автомат и дал длинную очередь в ту сторону, где должны стоять японские пушки. Когда очередь стихла, из темноты донеслись тревожные выкрики, хлопнул ответный винтовочный выстрел.
— Ага, разворошил муравейник! — крикнул Терехин и дал в том же направлении еще одну, такую же длинную очередь. Шум в темноте нарастал. Послышался гортанный крик, а вслед за ним заухали дружные винтовочные выстрелы. Разведчики бросали гранаты, строчили из автомата. Где-то в правой стороне зарокотал пулемет, а слева сверкнул оранжевый язык пламени — ухнул пушечный выстрел. Над ними просвистел снаряд и улетел в мокрую взбудораженную выстрелами темноту ночи.