— Можешь звать меня капитаном Хейсом, парень. Твоя яхта немного испортилась и больше никуда не полетит. — Хейс отбросил в сторону остатки рубашки, подошел к шкафу, открыл его, вытащил скаф Марка и кинул его на кровать.
Намек Марк понял и принялся одеваться. Из открытой двери донеслись звуки выстрелов и крики боли.
— Джем, глянь что там? — коротко кивнул Хейс в сторону дверного проема.
Ханец осторожно выглянул в коридор. Его губы скривились в презрительной гримасе.
— Это Псих, шифу. Нашел одного живого и теперь развлекается. Как вы только терпите этого торчка?
— Он лучший абордажник этого сегмента паутины, — пожал плечами Хейс и вновь повернулся к Марку. — Хотите забрать что-нибудь из своих вещей, ваша милость? — спросил он с нескрываемой насмешкой.
Проигнорировав насмешку, Марк оглядел свою теперь уже бывшую каюту. Жаль, что душ с собой не заберешь. А значит здравствуй дезинфектор, очищающий гель и проклятый кожный зуд!
Немного подумав, Марк надел на руку коммуникационный браслет. Ничего интересного в каюте больше не было. Да и у Марка Ортиса оказалось не так много личных вещей.
Из коридора послышался очередной выстрел и чей-то радостный гогот. Джем вновь поморщился.
Когда они покинули каюту, Марк смог оценить, что же так не понравилось ханьцу. В дальнем конце коридора возле стены валялось изуродованное тело одного из членов экипажа «Изабеллы». Было видно, что прежде чем добить, пленнику зачем-то прострелили ноги и заставили ползти.
— Что там с реактором? — поинтересовался Хейс, бросив равнодушный взгляд на изуродованное тело.
— Заряд заложен, — доложил Джем.
— Через пять минут всем быть у челнока, — рявкнул Хейс по командному каналу. — Ждать никого не будем, — пригрозил он.
Короткое путешествие закончилось в шлюзовом отсеке, где приняла свой безнадежный бой команда контрабордажа. Тела защитников «Изабеллы» были страшно изуродованы, словно по ним порядком попрыгал кто-то в тяжелом штурмовом скафандре. Ничем иным объяснить состояние некоторых тел было просто невозможно.
Глядя на мертвецов, Марк прислушался к себе — своим чувствам, ощущениям, но не почувствовал ровным счетом ничего. Он плохо знал экипаж «Изабеллы», да все это время изображал шок от смерти матери и свел общение к минимуму, боясь разоблачения. Но они умерли, сражаясь за него. Впервые кто-то умер, сражаясь за него! Зачем? У них не было ни единого шанса. Хотя, что бы изменилось, сложи они оружие?
Стоит ли сражаться, если исход сражения предопределен, а гибель неминуема? Подобную дилемму стоило хорошенько обдумать.