- Пой, генацвале!
- Какой я к чёрту генацвале, Пашкин я.
- Пашкин, Пашкин, кто же твой папашкин, - язва Леночка не унималась, - вылитый товарищ Саахов в молодости! Дитя гор!
- Нашлась эрудитка! Этуш - еврей!
- Кто? А, ну и пусть, всё равно ты, Серёжа, грузин. Пой давай.
- Что петь?
- Про любовь!
- Про любовь к Родине? Это мы запросто.
И грянул. Вот зарекался, стократ зарекался уворовывать чужие песни, ибо нечестно сие и неспортивно. Но чем прикажете заниматься когда трое суток колотиться в вагоне предстоит, причём попутчики те же самые - наш вагон «забит» едущими до Москвы, разве что на Урале кто добавится...
Судьба моя, мечта моя - далёкие пути.
Да вечное движение, да ветры впереди.
Глаза пристанционные зелёные сверкнут,
До отправленья поезда осталось пять минут.
Старый мотив железных дорог.
Вечная молодость рельсовых строк.
Кажется, будто вся жизнь впереди.
Не ошибись, выбирая пути!
За окнами вагонными гитары говорят.
Как будто вся страна моя - строительный отряд.
Друзья мои надёжные с дороги не свернут.
До отправленья поезда осталось пять минут.
Старый мотив железных дорог
Вечная молодость рельсовых строк.
Кажется, будто вся жизнь впереди.
Не ошибись, выбирая пути!
И пусть уже распахнута космическая даль,
Идет-грядёт великая земная магистраль.
Проложим до Чукотки мы невиданный маршрут.
До отправленья поезда осталось пять минут.
- Здорово, - Нинель голос подала, - кто автор?
- Игорь Никитин, должен был впервые на Олимпиаде спеть, мол магистрали дружбы опояшут шар земной.
- Погоди, - майор с подозрением уставился на мой «чисто кавказский» шнобель, - ты ж недавно спрашивал за Никитина. А эту песню никто не знает.
- Потому и интересно, что стало с поэтом. У нас на прииске Витька Легостаев с «Мосфильма» вкалывает, дядька к нам пристроил, чтоб не пил - сухой же закон в артели и попутно заработает. Он эту песню и привёз. А насчёт никто не слышал, говорю же, в Мехико должно состояться было первое исполнение.
- Дай сюда гитару - уже Юрок решил блеснуть, затянул Высоцкого. Поскольку дам всего две, а кавалеров четыре, мне точно ничего не светит, поднялся и заскочил на верхнюю полку.
- Эй, джигит, не подсматривай с высоты, лучше сходи, мамочке массаж сделай, - Лена позволила кавалеру проникнуть под футболку и дышала тяжело, нервно...
- Ай-яй-яй, девочка! Нельзя так про маму!
- Да она без мужика, оттого и злится. Не теряйся, абрек сибирский!
Провожаемый дружескими подколками покинул купе, прошёлся по вагону. По правде говоря, мне отдых не требуется, могу и без сна обойтись, возрастает лишь расход энергии, да и то не особо значительно. Постою, попялюсь в окошко, пускай господа офицеры пошалят с прелестницами. Из купе, где я согласно билета должен находиться, вышла кутаясь в шаль матушка неистовой Элэн. Даме нет и сорока, наверняка ранние роды, а фигура ничего, в моём вкусе, есть за что подержаться, за что ухватиться. И подтянутая, не поплывшая. Или порода или блюдёт себя. Хотя, какой к чёрту фитнес в 1968 году в Советском Союзе. Нет, тут скорее генетика...