Британские элиты: факторы глобального превосходства. От Плантагенетов до Скрипалей (Делягин) - страница 50

Так, вплоть до подрыва британского национального характера реформами Тэтчер (под ее давлением страну покинуло 15 тыс. признанных интеллектуалов, и Великобритания навсегда превратилась в Англию) обеспеченный джентльмен считал своим долгом бесплатно или за минимальные деньги поработать в колониях, даже бывших. Даже когда эта работа действительно носила благотворительный характер и не была связана с закулисной поддержкой государства, она улучшала репутацию последнего в этих регионах, внося весомый вклад в формирование «мягкой власти» Англии.

В мини-сериале «Шака, король зулусов», посвященном создателю зулусской государственности, с которой Британская империя долгие десятилетия ничего не могла поделать и которая представляла собой огромную потенциальную угрозу ее колониям[32], английский колониальный администратор мотивировал свою абсолютную уверенность в конечном уничтожении своего туземного противника (несмотря на скудость тогдашних английских ресурсов в том регионе) тем, что «за нашей спиной двести лет doublespeak».

Двоеречие (из которого потом выросло оруэлловское «двоемыслие») представляется одним из фундаментальных и фатально недооцениваемых сторонними наблюдателями факторов британского превосходства над остальным, неанглосаксонским миром. Он имеет лишь отдаленное отношение к «демагогии», как обычно (и поверхностно) переводят это слово, и значительно глубже и более объемлюще традиционного «лицемерия».

Doublespeak подразумевает одновременное нахождение пользующегося им субъекта в принципиально разных ценностных измерениях. Он предусматривает, с одной стороны, полное приспособление к собеседнику, безупречное следование его логике, системе ценностей и интересам, а с другой, в то же самое время, – осознание при этом себя представителем интересов империи и своих собственных с манипулированием собеседником ради их достижения. Этот термин подразумевает сознательную и успешную ложь в полном соответствии с принципом «правдивого мошенника» [10], в рамках которого лжец абсолютно уверен в правдивости своих слов, воспринимаемой в глубине своей личности как их простая целесообразность.

Зулусы.

Фото конца XIX века

Подмена истины целесообразностью восходит еще к иезуитам, но именно английская управляющая элита сумела поднять ее до уровня культурной и юридической нормы: «правда» для нее (и для наследовавшей ей в этом американской элиты) означает не «реальное, объективное положение дел», а лишь «то, что выгодно мне и ложность чего не доказана английским (или американским) судом» и глубоко переживается на личностном уровне именно в этом качестве.