Стоило ему завернуть за куст, как огненных муравьев, уже почти победивших благодаря своим острым жвалам и огненным плевкам исходящих кислотой уховерток, накрыл белесый туман. Мгновенье и из седой хмари полезли странные существа.
Обычная двухвостка, вот только размером со спичечный коробок, с двадцать ножками с каждой стороны, с которых стекала едкая кислота, и двумя парами огненных жвал, хищно посмотрела на свою товарку, выбравшуюся следом и, полыхнув огнем, набросилась на нее.
Несколько секунд, и комок сплетенных в бескомпромиссной борьбе насекомых противно хрустнул, на виду у пенька превращаясь в жуткую пародию на двухвостку. Вот только получившееся существо было в два раза больше, и один хвост у нее истекал зеленой кислотой, а второй — тускло тлел алым огнем. Ножек стало еще больше, а жвалы увеличились в размерах.
Многообещающе посмотрев в след ушедшему магу, химера угрожающее щелкнула жвалами, но преследовать Алексея не стала, переключив внимание на выползающих из мглы насекомых. Молниеносный бросок, и за беседкой послышался громкий треск.
Алексей бежал по аккуратным тропинкам Академии и всеми силами отгонял лезущие в голову мысли.
«А вдруг Источник опустеет? Плетение развалится у меня в руках? Начнется какое-нибудь землетрясение или попаду в сужающийся лабиринт? К черту все эти мысли!»
Он настолько увлекся борьбой со своим умом, что чуть было не влетел в стоящих на дороге Шамиля с Кино.
— Наконец-то! — с облегчением выдохнул Шамиль, вскидывая руки перед резко затормозившим Алексеем. — Мы уже волноваться начали! Давай быстрей, Алексей! Наши только тебя и ждут, до занятия несколько минут осталось!
— До какого занятия? — Алексей недоверчиво посмотрел на студиозов. — А как же отбор на факультеты?
— Так на занятии и будет отбор, — не смутился Шамиль, — там, говорят, будут присутствовать все деканы и ректор.
— Ясно, — протянул Алексей, прислушиваясь к своим ощущениям. — вы идите, а я вас догоню!
— Не дури, Алексей, — нахмурился Кино. — Нельзя пропускать первую пару.
— Я сказал: догоню, — упертость этих вояк, прикидывающихся студиозами, начала его порядком раздражать.
— Нет, мы тебя не бросим, — упрямо набычился Шамиль.
— Все, — Алексей потерял интерес к беседе, — увидимся в главном здании.
Он отодвинул Шамиля в сторону и поспешил в сторону Башни.
— Но как же…
Но Алексей уже не слушал вялые возмущения Кино. В душе проклюнулась застарелая злость, от которой, он думал, давно не осталось и следа. Почему-то некоторые люди отказывались воспринимать его всерьез, принимая мягкость характера за бесхребетность. А потом удивлялись и даже обижались на жесткий отпор.