Она резко одернула себя, и ее лицо сморщилось от грусти. Мне хотелось обнять ее и заверить, что все хорошо. Но это не так. Ведь Эли не выжил.
Джорджия спустилась по ступенькам и попыталась собраться с духом, широко мне улыбаясь.
– Но ты не бойся. Я купила их у Потной Бетти. У нее лучшая выпечка во всем штате.
Я не помнил никакую Потную Бетти и сомневался, что ее пирожные могли быть вкуснее, чем у Джорджии, с таким-то прозвищем. Впрочем, не беда, я просто скормлю их Тагу.
– Попытайся еще раз, – предложил я, когда она собралась уходить. Я говорил о ее пирожных, но на самом деле подразумевал совсем другое. И, возможно, Джорджия это поняла, поскольку просто помахала мне рукой, не останавливаясь.
– Спокойной ночи, вонючка Стьюи! – крикнул я ей вслед.
– Что ты сказал? – ее голос повысился и она замерла, но не обернулась.
– Спокойной ночи, вонючка Стьюи. Теперь ты должна сказать: «Спокойной ночи, проныра Бейтс».
Джорджия ахнула и все же повернулась, прижав ладонь к подрагивающим губам.
– Он часто показывает, как ты целуешь его перед сном. Всегда одно и то же воспоминание.
– Он показывает тебе… это? – прошептала она срывающимся голосом.
Я кивнул.
– Это из книги. Он… он очень ее любил. Я, наверное, читала ее ему тысячу раз. В детстве она была моей любимой. Называется «Калико чудо-лошадь».
– Он назвал свою лошадь…
– Калико. Как в книге, да, – закончила Джорджия.
Она выглядела так, будто вот-вот упадет. Я подошел и взял ее за руку, ласково ведя обратно к ступенькам. Она не сопротивлялась и не возражала, когда я сел рядом.
– Так кто такой вонючка Стьюи? – мягко поинтересовался я.
– Вонючка Стьюи, проныра Бейтс, подлец Скитер, грубиян Боунс, прохвост Пьезон… это Плохиши из книги Эли.
Произнося Пьезон, Джорджия «глотала» звуки, как Моряк Попай, и это вызвало у меня улыбку. Она тоже мимолетно улыбнулась, но ее улыбка быстро испарилась – уж слишком много горя было связано с этим воспоминанием.
– Итак, раз они были злодеями, то кто был героем? – вновь попытался я ее разговорить.
– Не злодеями – Плохишами. Так называлась их банда. Вонючка Стьюи и Плохиши.
– Видимо, чтобы не вводить никого в заблуждение.
Джорджия рассмеялась, и муки, отразившиеся на ее лице после того, как я назвал ее вонючкой Стьюи, немного ослабли.
– Ага. Все четко и по существу. Чтобы сразу знали, чего ожидать.
Я гадал, не было ли какого-то подтекста в ее высказывании, и ждал, когда она даст мне подсказку.
– Ты изменился, Моисей, – прошептала Джорджия.
– Ты тоже.
Она вздрогнула, но кивнула.
– Так и есть. Иногда я скучаю по былой Джорджии. Но, чтобы ее вернуть, мне пришлось бы стереть Эли. А я бы ни за что не променяла его на былую Джорджию.