– В ту, когда меня видели! – Михаил понял, что попался, и все равно пытался брыкаться. – Вы ведь с этого и начали.
– Насколько я помню, начали мы с обсуждения вашей работы. Разве нет?
– Хватит! – вскрикнула женщина, положив руки на плечи сына. – Вы не имеете права давить на него! Мальчик ни в чем не виноват, а вы ведете себя так, будто обвиняете его во всех смертных грехах!
– Мальчик подозревается в серии жестоких убийств. – Кольцов больше не собирался щадить чувства матери чудовища. Если она слепа, кто-то обязан открыть ей глаза. – Поверьте, доказать его причастность будет не слишком сложно.
– Какие еще убийства?! – Михаил сделал то, чего Кольцов никак от него не ожидал, а именно расправил плечи, поднялся, возвышаясь над ним; от прежней инфантильности не осталось даже намека: – Я никого не убивал! Зачем мне это нужно?
– Сядьте, – тихо велел следователь, – пока наша беседа действительно носит неофициальный характер, но я все равно могу вас задержать, поэтому давайте все же поговорим.
– Не о чем мне с вами разговаривать! Я могу свободно передвигаться, где и когда захочу, законом не запрещено!
– Все так, – покивал Кольцов, – если бы точно так же вас не видели в другом месте, где в то же самое время происходили похожие преступления.
Он действовал наугад, однако, судя по тому как побледнела женщина, как она прижала ко рту ладонь, сдерживая рвущийся возглас, понял, что попал в точку.
– Или снова спишем на ваше желание прогуляться? А что, место для прогулки самое подходящее: строящийся объект, за чертой города, охраняемый, между прочим.
– Вранье! Нет там никакого сторожа! Мы по тем руинам еще в детстве лазали.
– Михаил, – вкрадчиво сказал Кольцов, – вы очень прозорливый молодой человек. Второй раз я не называю вам фактов, но вы их легко угадываете. Быть может, вы экстрасенс и читаете мои мысли?
Про экстрасенсов он спросил не просто так. Ведь если Инга права, упоминание объекта ненависти или же какого-то садистского вожделения должно было вызвать у настоящего преступника ответную реакцию. Здесь реакция тоже была, правда совсем не та, которую ожидал увидеть Кольцов.
Михаил схватился за голову, запустив пальцы и в без того взлохмаченные волосы, сжал так, что раздался звук похожий на треск, а потом завыл: по-звериному, протяжно, громко. На пол начала капать не то слюна, не то слезы. Женщина бросилась успокаивать сына, но он оттолкнул ее, да так сильно, что она осела на пол, сдавленно вскрикнув от боли.
Кольцов не знал, кому помогать в первую очередь и нужна ли помощь скорчившемуся мужчине, который совершенно отчетливо… плакал. Теперь он не только слышал всхлипывания, но и видел напряженную спину, подрагивающие плечи. Женщина уже успела подняться сама, не делая попыток приблизиться к сыну, по всей видимости, у нее имелся определенный опыт в подобных случаях.