Чашки Лука решил пока не трогать, все равно ему одному не справиться, попросит еще кого-то в помощь. Он хотел поставить ту, что все еще держал в руках, на стол, она как-то неловко возьми и выскользни. Упала, о пол каменный стукнулась, покатилась прочь. Черви так и высыпали, беспомощно на холодном камне извиваются. Хотел Лука их давить начать, да наткнулся взглядом на белые косточки.
Склонился над ними и обомлел.
Крохотный, чуть вытянутый череп, полукружья обглоданных ребрышек, тонкий хребет, оканчивающийся длинным отростком. Это сперва Лука не понял, что за отросток, когда сообразил, кинулся на улицу к колодцу.
Сколько он так простоял, оттирая лицо, шею и руки, ему неведомо, только окликнул его Антип.
– Брат Лука, беда! Сказать – язык не поворачивается. Одно слово – беда!
– Погоди, Антип! – Лука вспомнил мыша в монастырской посуде, представил, как его братья того мыша рвали голыми руками и ели, согнулся пополам и вывернул наизнанку едва ли не все свои внутренности.
– Лука, ты чего это? Нельзя тебе болеть, мы дома теперь! Все позади, отмучились!
– Сам же кричал «беда», а теперь вдруг отмучились?
– В монастыре беда, не успели мы. Я, когда с телеги спрыгнул там на излучине, бабу из деревенских встретил, она мне такого порассказала!
– Ты больше баб деревенских слушай, – отмахнулся он, чуя как на душе скребет, – много они говорят, будут потом в преисподней угли языками длинными в костры загребать.
– Так ведь нет никого, Лука. Как она и сказала!
– В поле они, солнце еще недостаточно поднялось, чтобы обжигать. Пойдем-ка, сам все увидишь.
– Если в поле, так оно хорошо, – не унимался Антип, пока они проходили трапезную, после запертые амбары, за которыми и открывались пашни.
Пустые пашни.
Вернее, не так, пашни как раз не пустовали, были они усеяны телами их братьев. Если не приглядываться, можно подумать, будто отдохнуть они прилегли после тяжелой работы.
Но это пока не приглядишься…
Некоторые оказались почти раздеты, иные и вовсе нагие, другие свалены друг поверх друга и будто не замечают никаких неудобств.
– Они все померли, что ли? – попятился Антип, крестясь на ходу.
– Ты чего, дурень, вытворяешь? Зачем крестишься, пока спиной вперед идешь? Кому молитву вознести собрался?
– Брось, Лука! Тикать надо! Неужели не видишь, чего здесь?
– Нас с тобой для того и послали за море, чтобы мы спасение привезли. Или забыл уже?
– Не нас одних, Лука! Вспомни, скольких мы братьев потеряли!
– Ищи настоятеля, – велел Лука.
– Ты чего это, предлагаешь мне в мертвяках копаться?
– Сам ты мертвяк, Антип! Братья они наши. Мы их с тобой еще и похороним, пока воронье не налетело.