Скрип досок заставил ее обернуться.
Липатов уже не спал.
Приподнявшись на локте, он с явным удивлением разглядывал непонятное сооружение.
Зина смешалась, положила свою плиту и собиралась закрыть макет шубой.
— Подождите, — остановил ее Липатов. — Что это такое?
Самое трудное было начать объяснения. Пока она раздумывала, Липатов успел прочитать надпись на фасаде.
— «Санаторий «Золотое озеро»… Объясните, пожалуйста, для чего вы сделали эту игрушку?
Пришлось отвечать.
Вначале Зина стеснялась.
Но Липатов слушал внимательно и серьезно, даже очень серьезно.
Правда, под конец рассказа на лице его появилось странное выражение.
Зина не понимала, что оно означает, но бесспорно это была не насмешка.
Наконец она сказала все, что, по ее мнению, можно было рассказать, и с некоторым беспокойством ждала суждения Липатова.
Липатов молчал.
Зина чувствовала себя, как молодая дебютантка, которая только что исполнила заключительную арию и сейчас за опущенным занавесом стоит и прислушивается с трепетом к напряженному молчанию в зрительном зале, ожидая, что сейчас последует, — свистки или аплодисменты.
— Ну, вот вы, — начала она, нарушая эту тягостную паузу, — если бы вы были членом комиссии, принимающей мой проект, как бы вы оценили его?
Липатов продолжал смотреть на Зину.
— Скажите, — медленно начал он, — чем вы делали этот макет? Где ваши инструменты?
Зина показала ему свой охотничий нож, долото из обломка огнива, костяное шило.
— Но ведь вам нужно было делать наброски, — продолжал вопросы Липатов.
Она вытащила чертежную плиту и кусок шифера.
— Я работала целую зиму, — пояснила она.
— А когда же вы рубили дрова?
— Днем.
— А макет?
— А макет я делала вечерами.
То, что Липатов не ответил на ее вопрос, Зина истолковала в худую сторону.
— Наверное, вы считаете меня не совсем нормальной: попав в положение Робинзона, я не нашла других дел, как проектировать какой-то фантастический санаторий?
Липатов улыбнулся и кивнул головой.
— Так я и знала, — огорчилась она.
— Конечно, вы отличаетесь от Робинзона своими поступками, — продолжал Липатов, уже серьезно и задумчиво глядя на Зину. — Робинзон — это был самый нормальный человек. Все его поступки логичны с точки зрения здравого смысла. Он старался только выжить и благоустроиться, насколько это было возможно. — Липатов сделал паузу. — Ваш санаторий — это не лодка Робинзона. В этом ваше главное отличие.
Зина, наконец, начала понимать.
— А проект? — спросила она.
Липатов заложил руки за голову и уставился в потолок.
— Я бы лично дал ему самую высокую оценку. Мало того, я избавил бы вас от защиты диплома.