Не желая спорить с тем, кому всегда проигрывала в словесных поединках, я в знак протеста плотнее задернула шторки и, откинувшись на мягкие, специально нагретые для меня подушки, блаженно вздохнула, представляя себе лицо Ренарда, когда сообщу ему, что отныне с его долгами покончено.
Я бросила взгляд на покрасневшие руки. Да, досталось им сегодня, как, впрочем, и ногам. Болеть будут несколько дней, но оно того стоило. Впервые сев в седло всего лишь несколько месяцев назад, я сразу же почувствовала себя так, словно родилась в нём. По словам бабушки, герцогини д’Одемар, все дело было в генах, доставшихся мне от родителей – заядлых любителей лошадей и непревзойденных наездников.
Может, и так, потому что я без чьей-либо помощи точно знала, что и когда нужно было делать. Это не могло не радовать меня, как и то, что после того, как Клод полностью поправился, мы возобновили с ним ежедневные тренировки, фехтуя и бросая кинжалы дни напролёт.
Хотите спросить, к чему такая подготовка? А как бы вы поступили на моём месте, если бы на вашу жизнь попытались покушаться уже четырежды за три месяца? Удивлены? Представьте же, каково пришлось мне!
В первый раз это произошло через несколько дней после моего триумфального появления при дворе. Войдя в отведённые покои, я чуть из кожи вон не выпрыгнула при виде картины, вызвавшей во мне леденящий ужас: повсюду кровь и выпотрошенные внутренности какого-то несчастного животного, пострадавшего от жестокой руки палача.
Придя в себя от истошного крика горничной, не придумавшей ничего более умного, чем сразу же хлопнуться в обморок, я немедленно вошла внутрь и заперлась.
Стараясь не глядеть по сторонам и зажав нос платком, я, мужественно борясь с собственными страхами и стоически превозмогая отвращение, дожидалась Клода, который прибежал сразу, как только узнал о случившемся.
Он впервые одобрил мои действия. Что бы ни случилось, нельзя было показывать своего страха. Те, кто устроил бойню в моих покоях, только этого и добивались. Они надеялись, что я струшу? О, они плохо меня знали!
Любой ценой необходимо было дать всем понять, что угрозы на меня не действуют. Переодевшись с помощью ни на мгновение не перестающей рыдать горничной, я, словно ничего странного не произошло, отправилась с визитом к герцогине Орлеанской, с которой сблизилась в последнее время, тогда как в моих апартаментах была спешно организована генеральная уборка.
Но на том злоключения не закончились. Кто-то всерьёз задался целью уничтожить меня, несмотря ни на что. Самым таинственным образом в покоях появлялись кровавые надписи с угрозами, исчезали личные вещи, которые вскоре вновь оказывались на прежних местах, но в совершенно плачевном состоянии. Голуби со свёрнутыми шеями, казалось, навеки поселились на моём окне. Стоило прислуге избавиться от тушек, как через некоторое время на их месте появлялись новые. Самое странное, что ни часы слежки, ни личное вмешательство короля не могли изменить ситуацию.