На те деньги Никита задумал выстроить вокруг деревни своей крепкий тын! Пушки завезти… хотя бы кулеврины, да людишек еще прикупить, лучше бы мастеровых, справных…
Задумал… да вот покуда некогда было. Война!
– Далеко до села еще? – повернувшись в седле, Бутурлин бросил взгляд на проводника Тимофея – местного мужика из артельных, плотников. Бродяга, если уж так-то – бобыль.
– А версты четыре осталось, – пригладив пегую бороденку, Тимофей потрепал лошадь по гриве. – Что, Каурка, поди, устала?
– С чего ей уставать-то? – громко захохотал едущий рядом Семен. – Не так уж мы и гоним.
– Гнать-то не гоним, да, – проводник согласно потряс бородою. – Однако с утра уж верст двадцать проехали. Один раз всего и отдыхали.
– Ничего, в селе отдохнем! – хмыкнул Никита Петрович. – Раз уж, говоришь, четыре версты… Скоро!
– Никита Петрович! Господи-и-и!
Вырвавшийся вперед Игнатко вдруг осадил коня, да так резко, что едва не вылетел из седла. Вскрикнул, обернулся, указал рукой куда-то на обочину…
Бутурлин поспешно поворотил коня… и перекрестился, увидев рядом, в кустах, изрубленные буквально на куски трупы! Две юные девушки… почти нагие, в одних рубашонках, босиком… Вот страсть-то! Верно, снасильничали, устроили «толоки»… Но зачем так-то? Вон, горло рассечено – голова почти срублена… Да и кисть руки у второй еле держится…
Заинтересовавшись ранами, Никита Петрович спешился, наклонился… Да, явно разрублены кости! Видно, какой-то черт забавлялся с девами – силушку свою темную показывал! Истинно – черт, дьявол! А кровищи-то, кровищи вокруг…
Зло сплюнув, Бутурлин обернулся к слугам:
– Семка, давай к воеводе! Хотя нет. Сам доложу.
Вскочив в седло, Никита погнал лошадь к возку, выкрикнул, едва только подъехал:
– Дурные новости, княже!
– Что еще? – откинув полог, из кибитки выглянул круглолицый боярин в наброшенной поверх кафтана епанче, с окладистой, тщательно расчесанной бородою и неожиданно острым взглядом небольших, глубоко посаженных глаз. Собственной персоною Петр Иванович Потемкин – воевода и князь.
Резко оборвалась удалая стрелецкая песня…
– Две младые девы, убиты и нази, – по-военному четко доложил молодой дворянин. – Раны, господине, весьма занятные…
– Так-так, – Потемкин вскинул брови. – И что там занятного?
– Обычно так бьют моряки! – ни капли не сомневаясь, пояснил Бутурлин. – Тяжелой абордажною саблей.
– Ага… – пригладив бороду, князь почмокал губами. – Ну, в этом ты разбираешься, помню… А где тела?
– Рядом… вон…
Петр Иванович не поленился, выбрался из возка и самолично осмотрел трупы. Почмокал губами, покачал головой, да, сдвинув на затылок шапку, почесал темную, тронутую на висках сединой шевелюру: