– Дом господина Майнинга?
– Да, но хозяина сейчас нет. Будет только к вечеру.
– А хозяйка, госпожа Анна? Я могу поговорить и с ней. У меня очень важное дело…
В розовую ладонь негритянки упал серебряный кругляш.
– Ну… коли важное… Как о вас доложить? Предупреждаю, госпожа неважно себя чувствует и может вас не принять.
– Доложите – капитан фон Эльсер. Старый знакомый из Ниена.
– Из Ниена? Так вы нашей госпоже земляк.
Через пару минут Никита Петрович уже поднимался по лестнице, охваченный самими радужными чувствами. Душа его бурлила – вот, вот, сейчас… сейчас он встретит наконец свою истинную любовь, ту, о которой мечтал, ту, которую не видел так долго!
Он сразу узнал ее. Красавица Анна Шнайдер в домашнем шелковом платье сидела на стуле у самого окна. Каштановые локоны ее, уложенные в замысловатую прическу, слегка покачивались – девушка что-то вязала, меланхолично работая спицами и время от времени поглядывая в окно.
– Это вы из Ниена?
Голубые глаза ожгли! Милое знакомое личико, но однако же показалось Бутурлину каким-то осунувшимся и бледным.
– Ну, здравствуй, милая… – сглотнув набухший в горле ком, сипло произнес лоцман. – Как долго я тебе искал!
– Никита? Т-ты! – наконец, признав, женщина вскочила со стула… однако на грудь не бросилась, и Никита Петрович обнял ее сам. Обнял и поцеловал в губы… Вернее, попытался поцеловать – Аннушка неуловимым образом вырвалась. Улыбнулась:
– Ты как здесь?
– А где мне еще быть? – грустно усмехнулся гость. – Воевода Потемкин обвинил меня в предательстве. Пришлось бежать. Куда – все равно, но раз ты, милая, в Риге… Сердцу не прикажешь! Вот так-то, да.
– Никита! Явившись ко мне, ты подвергаешь себя большой опасности! Очень, очень большой, – предупредив, Аннушка еще больше побледнела. – Если тебя узнают, то… ты помнишь, кто мой муж?
– Значит, уже замужем… – тихо промолвил Никита. – Венчалась…
– Венчалась, да! – красавица с вызовом сверкнула глазами. – А что мне оставалось делать после смерти отца? На что жить, где?
– Так ваш батюшка умер? Жаль, жаль. Славный был человек.
Молодой человек, желая утешить, дотронулся до руки возлюбленной… Анна отдернула руку тотчас же, словно бы гость вдруг собрался ее укусить!
– Да что с тобой, милая? – удивленно воскликнул лоцман. – Ты все такая… дерганая. Почему?
– Есть причины, – женщина поникла лицом, в уголках ее голубых глаз блеснули слезы. – Видишь ли, супруг мой человек себялюбивый и жесткий, даже жестокий. Я не знала этого раньше… а теперь уж – что…
Только сейчас Бутурлин вдруг заметил белесые шрамы на руках возлюбленной, у локтей…