— Он может не дожить до завтра. И кто-то говорил, что снова уменьшать объект через такой короткий срок нельзя.
— Но он мог и дожить до завтра, а теперь — точно умрет, если не остановить Дюваля! А завтра можно уменьшить если не нас, то кого-то другого.
— А корабль? «Протей» подходит как нельзя лучше.
Микаэлс сорвался на визг:
— Грант, клянусь вам, Дюваль вражеский шпион!
— Не верю, — ответил Грант.
— Почему? Из-за его религиозности? Из-за того, что он битком набит предрассудками? А если это только прикрытие, маска? Или вам заморочила голову его девка, эта…
— Заткнись, Микаэлс! — резко оборвал его Грант. — Нет никаких доказательств ваших предположений, а значит, и причин не доверять Дювалю.
— Но я же вам сказал…
— Сказали. Дело в том, что я подозреваю в саботаже именно вас, доктор Микаэлс.
— Меня?!
— Да. У меня, конечно, нет доказательств, и задержать вас в соответствии с законом я не имею права. Но как только вами займется служба безопасности, я думаю, нужные доказательства быстро отыщутся.
Микаэлс отшатнулся от Гранта и уставился на него глазами, полными ужаса.
— Так, мне все понятно. Это вы шпион, Грант. Оуэнс, разве вы не видите? Сколько раз мы могли вернуться живыми и здоровыми, ведь было ясно, что наша миссия провалилась. А он всякий раз заставлял нас оставаться здесь. Потому он так суетился, пополняя запас воздуха в легких. Потому… Оуэнс, помогите мне! Я сам не справлюсь с ним.
Оуэнс остался стоять на месте. Было видно, что его обуревают сомнения.
Тогда заговорил Грант:
— Хронометр вот-вот покажет «пять». У нас есть не больше трех минут. Дайте мне всего три минуты, Оуэнс. Вы знаете, что Бинес умрет, если мы не разрушим тромб за эти три минуты. Я выйду и помогу нашим врачам, а вы постережете Микаэлса. Если я не вернусь до того, как на циферблате появится «два», выбирайтесь отсюда. Спасайте корабль и себя. Бинес погибнет, а с ним, возможно, и мы. Но вы останетесь живы и расскажете, как все было. Не дайте Микаэлсу уйти от наказания.
Оуэнс молчал.
— Три минуты, — попросил Грант. Он начал влезать в свой скафандр. Хронометр показывал «пять».
Наконец Оуэнс сказал:
— Ладно, три минуты. Согласен. Но только три.
Микаэлс бессильно опустился на пол.
— Из-за вас, Оуэнс, они убьют Бинеса. Но я сделал все, что мог. Моя совесть чиста.
Грант побежал к шлюзовой камере.
Кора и Дюваль изо всех сил плыли к тромбу. Он нес лазер, она — блок питания.
— Я не вижу никаких белых клеток, а вы? — спросила Кора.
— Меня они не волнуют, — отрезал Дюваль.
Он, не отрываясь, смотрел вперед. Свет прожекторов «Протея» и их собственных фонариков на шлемах терялся в путанице волокон, которые, казалось, оплели тромб со стороны, противоположной той, у которой гасли светящиеся нервные импульсы. Стенка артериолы была ободрана в результате травмы, но тромб закрывал ее не полностью, а захватывал еще и часть клеток и нервных волокон.