— Но если вы в курсе, что вам нужно от меня?
— В нашей стране есть нейрофизик, который считает вашу работу блестящей. Вы, по его словам, рискнули шагнуть в неведомое, и даже если вы не правы, то блестяще не правы.
— Блестяще не прав?
— Он считает, нельзя блестяще ошибаться, не будучи одновременно правым. Даже если вы в чем-то ошибаетесь, все равно то, что вы пытаетесь доказать, оказывается полезным. И выходит, вы совершенно правы.
— Как зовут этого святого человека? Помяну его добрым словом в своих будущих статьях.
— Петр Леонидович Шапиров. Слышали о таком?
Моррисон откинулся на спинку кресла. Подобного он не ожидал.
— Слышал ли я о нем? — сказал он. — Я хорошо знаком с ним. Я называл его Пит Шапиро. Здесь, в Соединенных Штатах, его окрестили сумасшедшим, как, впрочем, и меня. Придерживаясь моей теории, он забьет очередной гвоздь в крышку моего гроба. Послушайте, передайте Питу, я ценю его веру в меня, но если он действительно желает помочь, пожалуйста, попросите его никогда не упоминать, что он на моей стороне.
Баранова неодобрительно на него посмотрела.
— Вы способны хоть на миг стать серьезным?
— Что вы, всерьез я не воспринимаю только себя. Действительно, я совершил великое открытие, но никто, кроме меня, его не оценил. Кроме Пита — как оказалось. Но он не в счет. Я не могу сейчас опубликовать свои работы.
— Приезжайте в Советский Союз. Мы готовы использовать вас и ваши идеи.
— Нет-нет. Вопрос эмиграции даже не рассматривается.
— Я вам и не предлагаю. Хотите быть американцем, будьте им. Когда-то вы посещали СССР, так почему бы снова не провести там некоторое время во благо науки?
— Зачем?
— У вас есть безумные идеи, у нас — тоже. Мы объединим их.
— О чем вы?
— Никаких пустых разговоров, пока я не удостоверюсь, что вы готовы помогать нам.
Моррисон вдруг ощутил, что вокруг кипит жизнь. За соседними столиками люди пили, ели, разговаривали, многие из них, так же как и доктор, прибыли на конференцию.
Он внимательно рассматривал эту сильную русскую женщину, жертву сумасшедших идей.
Неожиданно память прояснилась, и он воскликнул:
— Баранова! Я же слышал о вас. Конечно! От Пита Шапиро. Вы…
В возбуждении Моррисон перешел на английский, и Наталья предостерегающе впилась ногтями в его руку.
Доктор вздрогнул от боли, и она убрала руку с словами:
— Простите, мистер Моррисон, я не хотела сделать вам больно.
Он посмотрел на следы ногтей, оставившие на его руке легкие кровоподтеки, и тихо сказал по-русски:
— Вы — минимизатор!
3
Баранова смотрела на него с непринужденным спокойствием.
— Может, пройдемся к реке, посидим немного у воды? Погода сегодня просто замечательная.