— А что, не так?
Юфросина содрогнулась.
— Грязных рук я не смогла бы вытерпеть, но чистые руки немногим лучше, дядя Джордж.
— И тем не менее ты сидишь у меня на коленях, я глажу твои волосы и, надо полагать, иногда случайно касаюсь твоего плеча.
— Это другое дело, дядя Джордж. Ты член семьи.
Я продолжал гладить ее волосы. У членов семьи есть свои привилегии.
Однако, учитывая подобную ее позицию, вполне можно представить мое изумление, когда она сообщила мне новость, что выходит замуж за Алексиуса Меллона, крепкого молодого парня, не обладавшего большим поэтическим дарованием — да и крошечным, впрочем, тоже, — который неплохо зарабатывал на жизнь работой коммивояжера.
Когда она пришла ко мне с этим выдающимся известием, краснея и глупо улыбаясь, я сказал:
— Учитывая твои взгляды на мужчин, Юфросина, как ты согласилась принять его предложение?
— Ну, — застенчиво ответила она, — наверное, у меня просто романтическая натура. Я знаю, что руководствоваться корыстными побуждениями небезопасно. Да, действительно говорят, что «деньги слепы» и что, соблазняясь ими, ты совершаешь ужасные ошибки. Однако я также слышала, что «деньги побеждают все», и сейчас я в это верю. Я пыталась держаться подальше от Алексиуса и не подпускать его к себе, но все говорят, что «деньги открывают любой замок», и так оно и оказалось. И — да, наверное, я просто глупая девочка, но, после того как всю мою жизнь я пыталась держаться как можно дальше от мужчин, я просто проснулась однажды утром, подумала про Алексиуса и поняла, что ничто не может мне помочь, — я влюбилась в деньги. Весь день я ходила, напевая: «Нет ничего прекраснее денег», и, когда Алексиус снова сделал мне предложение, я сказала: «Да, дорогой, мы поженимся, и я обещаю любить твои деньги, чтить их и слушаться».
Я улыбнулся и пожелал ей всего самого наилучшего, но когда она ушла, с грустью покачал головой. Я достаточно повидал мир, чтобы понимать — золотое сияние денег способствует роскошному медовому месяцу, но когда приходится задумываться о жизни всерьез, одних денег недостаточно. Я скорбно предвидел разочарование моей милой глупой маленькой крестнице, которая начиталась чересчур много сказок о деньгах и любви.
Так оно и оказалось. Прошло не больше шести или восьми месяцев с ее замужества, когда она пришла ко мне, и вид у нее был бледный и страдальческий.
— Привет, Юфросина, — сказал я. — А как дела у нашего дорогого Алексиуса?
Она огляделась по сторонам, словно проверяя, что никто не подслушивает.
— Слава богу, он снова отправился в деловую поездку.