— Надеюсь, не слишком злобные, — сказал я.
Она с ненавистью посмотрела на меня.
— С ума сошел? И лишиться своего места в «Букселлерс уикли»? Никогда.
Полагаю, ты понял, чем все закончилось.
Сборник стихов Хейзелтайна вышел под названием «Сладостные реминисценции». На него анонимно написала рецензию мисс Лиссауэр. На этот раз Хейзелтайн отправился по извозчичьим дворам, проверяя кнуты на необходимую упругость. Он ворвался в контору «Букселлерс уикли» и, прежде чем прибыл вызванный наряд полиции, нашел забившуюся в угол мисс Лиссауэр.
— Да, — сказала она. — Это я написала рецензию.
Хейзелтайн отбросил свой кнут и разрыдался.
— Она заслуживает хорошей порки, — произнес он, когда его выводили. — Но я не мог себя заставить оставить рубцы на этой восхитительной коже.
Я очень внимательно слушал его рассказ, а когда Джордж закончил, спросил:
— Правильно ли я вас понял? Луций Ламар Хейзелтайн, бывший литературный критик, по-прежнему страдает?
— Испытывает чертовские муки.
— Чудесно. А Агата Дороти Лиссауэр, которая стала критиком, тоже страдает, не так ли?
— Сильнее, чем Хейзелтайн, если такое возможно.
— И они будут страдать вечно?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Ладно, — сказал я, — никто никогда не говорил, что я отличаюсь злобным нравом или могу затаить на кого-то обиду. Все, кто знает меня, всегда отмечали мой жизнерадостный характер, а также способность прощать и забывать. Но есть некоторые исключения. Джордж, на этот раз вам не нужно ничего предлагать мне. Вот двадцать долларов. Если Азазелу могут пригодиться земные деньги, отдайте ему половину.
— Скажите мне, Джордж, вы никогда не думали о том, чтобы найти работу? — спросил я.
Мы только что поужинали и шли под мягкими лучами вечернего солнца вдоль края парка. Вопрос я задал просто так — я и сам знал, что он никогда об этом не думал.
Но Джордж вздрогнул, и тень невыразимого ужаса пронеслась по его лицу, словно он внезапно оказался над ямой с извивающимися змеями.
— Такие вопросы, — глухо сказал он, — не задают человеку, который мирно переваривает один из своих не столь уж восхитительных ужинов.
— Почему бы и нет? — Меня в достаточной степени обидело его описание обильного угощения за мой счет, чтобы продолжить тему. — Бесчисленные миллионы людей зарабатывают себе на жизнь.
— Да, — сказал Джордж, — Именно так. Так они и делают. Но я считаю, что у меня есть право не принадлежать к их числу, — Он вздохнул столь глубоко, что, казалось, вздох исходил из самых недр его души. — Я никогда вам не рассказывал историю про Скверенслоу Писстрипа Каллодена?