Она открыла новое сообщение, не задумываясь. Внутри был вложен ролик, наверное, рекламный. Майя надела наушники и запустила воспроизведение.
— …Инквизиция умерла!
Темное помещение, любительская запись, сделанная дрожащей камерой. Майя увидела инквизитора в балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. К железной кровати была прикована девушка, инквизитор ножом спарывал с нее одежду.
Майю парализовало. Она не могла ни закричать, ни отпрыгнуть, ни отвести взгляд. Голос, измененный модулятором, глухо звучал в наушниках:
— …Великая традиция борьбы, охоты, наказания — все в прошлом. Это сделали вы, ведьмы, вы растлили Инквизицию, вы разложили ее изнутри…
Майя смотрела широко открытыми глазами.
— Ты ведьма, — бубнил голос в наушниках. — Ты зло, ты грязь, наказание будет суровым…
Пот катился по спине под белой нарядной блузкой, волосы стояли дыбом. Голая девушка на экране пыталась умолять, но рот ее был заклеен. Когда инквизитор навалился на нее, Майя подняла одеревеневшую руку и нажала кнопку «Вкл» старого школьного компьютера. Стащила с головы наушники; совсем рядом кто-то хихикнул. Она повернула голову; четверо одноклассников глазели, оказывается, на нее во все глаза.
— Видела? — прошептал самый толстый.
— Это про тебя, — подмигнул самый злой. — Ты посмотри до конца, там прикольно! Ее сперва вчетвером жарили, а потом на костре поджарили…
— С тобой тоже так будет. — Самый гадкий облизнул рот кончиком языка, отвратительным движением, напоказ.
— Разговоры! — крикнул учитель информатики. — В чем дело?
Майя встала и, не обращая ни на кого внимания, не оглядываясь на окрики, вышла из класса.
* * *
В офисе Мартина, в холле, ждали три женщины — все пришли не по записи, всем чего-то было нужно. Сидя на диванчике в нервной, взвинченной обстановке инквизиторской конторы, Эгле удивленно спросила себя: я что же, пришла сюда добровольно?!
Девочка, о которой говорил Мартин, должна была явиться к трем, но ее не было. Мартин начал принимать других, решать вопросы скорее административные, чем инквизиторские, а новые посетительницы шли и шли. Эгле выпила три чашки кофе, отупела от долгого ожидания, вспомнила, что не спала сегодня и что суд истрепал ей все нервы.
В четыре Мартин пригласил ее в кабинет, и очередь взорвалась негодованием. Она посмотрела сквозь стекло — и поразилась, до чего он мрачен.
— Прости, — сказал Мартин. — Гедда вызовет тебе такси.
— Она могла задержаться в школе… не рассчитать время, да просто забыть, это же ребенок. Сейчас прибежит.
— Два месяца она ко мне ходила каждую неделю. — Мартин покачал головой. — День в день. Минута в минуту… И не отвечает на звонки, что самое паршивое… Еще раз прости за беспокойство.