Облегчение, даже радость в его голосе — Клавдию померещилось или нет?
С точки зрения предписаний — да, о смерти провинциального инквизитора куратор может не сообщать сразу, а внести информацию в отчет. С точки зрения здравого смысла… Руфус знал, что Клавдий опекает Иржи Бора. Естественно, нормально было бы позвонить. Руфус, конечно, та еще свинья. Но почему он так обрадовался, когда Клавдий заговорил о соболезнованиях?
Клавдий перезвонил в Ридну, теперь уже напрямую:
— Руфус, не могу не спросить… вы уверены, что ведьмы не имеют отношения к смерти Иржи Бора? Если я приеду с инспекцией, например, поговорю с врачами, устрою эксгумацию, — вы уверены, что ваша версия подтвердится?
— Это не моя версия, — сказал Руфус с омерзением в голосе. — Это единственная правда, отраженная в документах! Добро пожаловать в Ридну. Мелочность, недоверие, игнорирование писаных и неписаных норм, паранойя, в конце концов… все это к вам не имеет ни малейшего отношения, патрон. Но приезжайте. Убедитесь сами.
— Я подумаю, — сказал Клавдий и с тяжелым сердцем закончил разговор; он симпатизировал Иржи, он его вырастил здесь, в Вижне, тем неприятнее было сознавать, что он вовсе не чувствует подобающей скорби. Только тревогу. Способен ли Руфус выдать убийство инквизитора за смерть от естественных причин? Или Клавдием движут мелочность, недоверие, паранойя — и далее по списку?
— Патрон, — сообщил референт. — Звонок из Одницы, от куратора.
Клавдий сжал зубы: этого еще не хватало. Мартин звонил по официальному каналу, когда у него были проблемы.
— Да погибнет скверна, — сказал Мартин в трубке ровным бесстрастным голосом. Клавдий похолодел:
— Я слушаю.
— Я прошу срочно подписать новый кодекс для округа Одница, патрон. Прямо сейчас, сегодня. Я выслал документ.
Клавдий открыл свой компьютер: в новом кодексе Мартина было двадцать пять страниц.
— А прочитать все это сначала можно? — спросил Клавдий с отвращением. — И что за спешка?
— У меня дюжина «глухих», злостно неучтенных и потенциально нелояльных.
— Сколько?
— Двенадцать человек.
— После заявлений о стопроцентном учете?!
— Это Одница, — отрывисто сказал Мартин.
Клавдий потребовал подробностей. Мартин вздохнул в трубке, как-то устало и очень по-детски, и заговорил. Клавдий слушал его, оскалившись. Подтянул к себе блокнот, сделал пометку: «Карточки. Чипы».
— …И теперь они сидят во Дворце Инквизиции, в караульном помещении, — сухо закончил Мартин. — Официально до начала действия кодекса еще три дня, но спецприемник почти готов… И я готов. С меня хватит мертвых детей.