Другая, тяжелая мысль настигает меня, пронзает насквозь. У меня в доме два незнакомых человека. И возможно, я не могу доверять ни одному из них. Это означает, что я одна, совсем одна.
Я не вздыхаю, я не стараюсь избавиться от страха, который начинает заползать в мою грудь. Я поворачиваюсь, отпираю дверь и выбегаю в мутный сумеречный свет зари.
Впервые после бури, впервые за очень долгое время мне действительно хочется, чтобы рядом со мной была мама. Человек, которому я могу доверять, который способен трезво взглянуть на вещи.
Но я понимаю, что глупая это мысль. Мама ни за что не поверит мне, и всему, что случилось, тоже. Просто будет спокойно смотреть на меня. Равнодушно. И не сможет ничего уладить.
Не тратя больше времени на лишние размышления, я устремляюсь к озеру, иду, ныряя под низко нависающие ветви, спеша оказаться в единственном месте, которое кажется мне сейчас безопасным.
Я петляю вдоль берега, глубоко вдыхая обжигающий морозный воздух, оглядываюсь время от времени назад посмотреть, не проснулся ли Оливер, не гонится ли он по моим следам. Не стои́т ли Сюзи где-нибудь среди сосен. Но я одна, спешу вперед, увязая ногами в глубоком снегу. Жадно ловлю ртом обжигающий легкие воздух.
Свет вокруг меняется, становится молочно-белым, бледным. Ночь неохотно уступает место дню. Правда, утренние птицы еще не проснулись, не чирикают в ветвях. Слишком холодно им, наверное, чтобы чирикать. Глубокая звенящая тишина окутала весь мир. А может быть, птицы слишком испуганы – еще бы, ведь это девушка из семьи Уокеров идет по их лесу, и глаза ее сверкают от гнева. Разумеется, гораздо спокойнее и безопаснее спрятаться сейчас и отсидеться.
Из трубы маленькой избушки, что притулилась рядом с лодочным сараем, поднимается сизая струйка дыма, в одном из окошек мерцает зажженная свеча. Мистер Перкинс уже проснулся.
Тяжело дыша, я взбегаю по пологим ступенькам крыльца. Стучу в дверь.
Вдох – выдох, вдох – выдох.
Оглядываюсь через плечо, но берег озера по-прежнему пуст, лишь падают с неба редкие пушистые снежинки – последние остатки бушевавшей прошлой ночью бури.
Из-за двери не доносится ни звука, и я начинаю дрожать от холода. А во внутреннем кармане куртки лежат серебряные часы – я чувствую, как они едва заметно вибрируют под моей ладонью, сливаясь с ударами моего сердца. Я украла эти часы. А когда Оливер проснется… Интересно, как скоро он обнаружит, что они исчезли?
Снова стучу в дверь, и на этот раз слышу за ней шаркающие шаги старого мистера Перкинса. Он медленно приближается к двери по скрипучим половицам – слишком, невыносимо медленно. Но спустя пару секунд дверь наконец открывается, и Флойд Перкинс смотрит на меня с порога своим зорким и внимательным, как у птицы, взглядом.