– Доброе утро, – говорит он и моргает, когда в дверь залетает порыв ветра.
– Можно мне войти? – спрашиваю я. Голос у меня звучит хрипло, надломлено, гораздо хуже, чем я ожидала.
В уголках глаз мистера Перкинса собираются морщинки, и он хмурится – но не от раздражения, а от боли в негнущихся распухших от артрита пальцах, которыми он обхватил дверь.
– Волк останется на крыльце, – ворчит мистер Перкинс, косясь на Фина. Мистер Перкинс всегда считал, что в Фине слишком много от волка и слишком мало от собаки. «Фин – зверь дикий, – сказал он мне однажды. – А я не верю ничему, что может убить меня во сне».
Фин подчиняется и укладывается на крыльце. Если честно, он и сам предпочел бы остаться на холоде, чем задыхаться в жарко натопленной хижине мистера Перкинса.
Я вхожу в дверь, и меня сразу же обдает волна невыносимого жара. Ноздри щиплет от едкого запаха дыма, на лбу немедленно высыпают бусинки пота.
– Чертовски ранний час, чтобы разгуливать по морозу, – замечает мистер Перкинс, ковыляя через гостиную и усаживаясь в свое старое кресло-качалку рядом с камином. – В такое время на улицу выходят только те, кто ищет приключений на свою голову или пытается убежать от них.
Я обвожу взглядом его хижину – квадратное пространство, которое вмещает в себя гостиную, кухню и притаившуюся у задней стены спальню. Три в одном, короче. По углам стоят напольные высокие металлические лампы, но сейчас они не горят, поэтому единственный источник света здесь – это камин, отбрасывающий красные блики на стены и потолок. Этот дом мистер Перкинс построил для себя, когда был еще молодым и сильным, после того, как нашел золото в Черной реке. В отличие от большинства старателей, покинувших наши горы из-за того, что в реке кончился золотой песок или из страха перед бурно разросшимся лесом, зловещий шепот которого холодил затылок, Флойд Перкинс остался. Думаю, он нашел здесь свое место точно так же, как нашли его мы, Уокеры.
– У вас телефон работает? – торопливо спрашиваю я, хотя уверена, что если мой телефон молчит, то и его тоже.
Мистер Перкинс смотрит на меня, и я знаю, что выгляжу сейчас испуганной.
– Все еще нет, – отвечает он.
Я нервно почесываю ногтями руки, смотрю, как пожирает огонь положенные в топку поленья. Успокаивающее зрелище. Знакомое. Как говорила бабушка, «если у тебя есть огонь, это уже кое-что».
– А зачем тебе телефон? Случилось что-нибудь? – шевелит своими седыми бровями мистер Перкинс.
Я пришла сюда потому, что мне некуда больше пойти. Но сейчас, когда мистер Перкинс с таким беспокойством смотрит на меня, причины, которые привели меня к нему, вдруг начинают казаться слишком запутанными, чтобы я смогла внятно объяснить их. Никак не могу собраться с мыслями.