Но к великому сожалению первого Кайзера Германии, его здоровье, прямо на глазах, стало ухудшаться. Появились страшные болезни, которых у него до ношения перстня не было. Придворного мага схватили, привязали к огромному столбу, обложили хворостом и разожгли костёр. На казни присутствовало много людей, поэтому то, что произошло в дальнейшем, можно считать правдой: великий маг взглядом потушил огонь, обратился к Кайзеру всемогущему, к присутствующим людям. В своей речи Мунке проклял правителя Германии и исчез с места казни, растворившись в воздухе. В ту же секунду с пальца кайзера исчез и перстень. Чисто случайно, его нашёл стражник при дворце Отто Первого, далёкий предок Шульке. Как гласит легенда, перстень появился из воздуха и упал к ногам стражника. Перстень передавался из поколения в поколение, тайна о нём хранилась в строжайшем секрете. В роду Шульке, по мужской линии, никто не обладал магическими способностями. Поэтому перстень, как и сейчас, хранился много веков в специальные коробке, отделанной изнутри красным бархатом.
Старик аккуратно взял перстень, завернул его в мягкую бархатистую тряпочку, положил в карман пиджака. Шульке вышел из потайной комнаты, стеллаж с книгами вернулся в исходное положение. Старик направился из библиотеки в гостиную комнату, в которой на диване сидела его невестка и внук.
– Гюнтер, внук, я хочу тебе передать реликвию. Ты её должен беречь до своей смерти, храня нашу родовую тайну. Если бы не эта никому не нужная война, владельцем перстня был бы твой отец. Но увы, его нет в живых.
Старик, смахнув с щеки слезу, достал перстень из кармана и вложил его в руку мальчика.
– Мадлен, нам пора спускаться в подвал дома. Постараемся выжить, это сейчас самое главное. Сердце мне подсказывает, что сегодняшняя ночь – последняя в моей жизни. Слишком я стар, мои дорогие.
Бомбардировка Потсдама американцами началась четырнадцатого апреля одна тысяча девятьсот сорок пятого года. За это время с самолётов, всего за тридцать четыре минуты, было сброшено одна тысяча семьсот пятьдесят тонн бомб. Бомбометание проходило широкой полосой. Погибло более четырех тысяч человек, мирных жителей и восемьдесят военных. Гарнизонная церковь, Городской дворец и ещё более восьмисот пятидесяти домов, превратились в руины, в то время как парки с их замками остались почти невредимыми, как и дворец Сан-Суси.
* * *
– Старший лейтенант, ко мне! – произнёс полковник Мазур.
Подбежавший к нему молодой парень, с безобразным шрамом на правой щеке, отдал честь, застыл в ожидании приказа.