Время от времени он закидывал ногу на ногу. Потом менял позу, чтобы выбить трубку о каблук. На плитках, которыми был вымощен пол, скопилось уже немало пепла. Не все ли теперь равно? Судья по привычке гасил папиросу о фарфоровую пепельницу; гора бело-коричневых окурков выглядела весьма красноречиво.
Беседа текла мирно. Мегрэ задавал вопросы, выдвигал возражения. Форлакруа отвечал, голос его был таким же четким и безупречным, как почерк.
В четверть третьего они услышали телефонный звонок и вздрогнули: оба, казалось, начисто забыли о внешнем мире. Форлакруа бросил на комиссара вопросительный взгляд. Имеет ли он право снять трубку? Мегрэ кивнул.
— Алло! Да. Передаю трубку… Это вас, господин комиссар.
— Алло, шеф?.. Прошу прощения… Я, может быть, напрасно звоню, но мне стало как-то тревожно… У вас там ничего не стряслось?
Судья тем временем снова сел и уставился на огонь, сплетая и расплетая пальцы.
— Найди мне машину… Да, прямо сейчас… Через полчаса она должна быть здесь… Нет, ничего особенного.
И комиссар тоже сел.
Когда такси остановилось у дверей и Межа позвонил, Мегрэ в одиночестве мерил шагами большую комнату, поглощая сандвич с паштетом. На столе — почти пустая бутылка старого бургундского. Накурено было — хоть топор вешай.
Межа ошеломленно уставился на комиссара.
— Вы арестовали его? Все кончено? Я поеду с вами?
— Нет, останешься здесь.
— Что мне делать?
— Бери бумагу. Пиши: Тереза, служанка в гостинице… Юло, оба — Дидина и ее таможенник… Альбер Форлакруа… И пускай во что бы то ни стало уже разыщут наконец Марселя Эро.
— А за остальными, кого вы назвали, вести наблюдение?
Шаги на лестнице.
— Можешь идти.
Межа нехотя удалился. Вошел судья в пальто и шляпе — в высшей степени достойный, безупречный господин.
— С вашего позволения я позвоню доктору Бренеолю, справлюсь насчет клиники.
Лиз Форлакруа вместе с обеими служанками расхаживала взад и вперед по комнате наверху.
— Это вы, Бренеоль? Нет, ничего страшного… Я только хотел спросить, нет ли в окрестностях Ларош-сюр-Йон хорошей психиатрической клиники… Да… Вилла «Альберт Первый»[2]… Прямо при въезде в город? Благодарю. До свидания.
Первой к машине спустилась старуха Элиза, она несла два чемодана. Следом — ее дочь со свертками. Наконец, появилась Лиз, утопавшая в пушистом меховом манто с поднятым воротником.
Все произошло очень быстро. Лиз с отцом расположились на заднем сиденье. Мегрэ сел рядом с шофером. Дидина, стоя на углу улицы, глазела на отъезжающих. Прохожие останавливались. Проехать пришлось вдоль всей главной улицы, мимо гостиницы, почты, мэрии. Занавески на окнах шевелились. За машиной бежали мальчишки. Комиссар видел Лиз и ее отца в зеркальце; ему показалось, что всю дорогу они держались за руки. Когда машина подъехала к Ларош-сюр-Йон, уже темнело. Пришлось несколько раз спрашивать, где находится вилла «Альберт I». Потом ждали главного врача, осматривали палаты. Все было чересчур бело, так же бело, как халаты сиделок и врача.