— Я думаю, что пришло время. — руки Фрэнка слегка дрожали, когда он приложил телефон к уху. — Призвать к порядку.
В комнате стало слишком тихо.
— Не только наша семья мы все в этом нуждаемся. Теперь. — закрыв глаза прошептал Фрэнк
— Все из них? — мы с Никсоном закричали. Лука поднял руку.
— Двадцать четыре часа. — Фрэнк вздохнул. — Мы встречаемся здесь. Пришло время вооружиться и собраться вместе.
— Пожалуйста, скажи мне, что он не делает то, что я думаю. — Никсон толкнул Луку в грудь. Но Лука не двигался.
— Что? — произнес Лука. — Соберись сынок. Мы поднимаемся вместе, мы падаем вместе. Ты умираешь, мы умираем, это единственный выбор.
— Что такое? — спросил я, по-видимому, только один, достаточно храбрый, чтобы сделать это.
— Он звонит в комиссию. — сказал Никсон глухим голосом. вы Впервые с восьмидесяти пяти... впервые с тех пор, как старые боссы вернулись на Сицилию.
— Что означает... — я сглотнул. — У ФБР будет свободный день.
— Я бы заплатил, чтобы быть в аэропорту. — Чейз кивнул. — Фальшивая плата за кого-то, чтобы отчитаться за это дерьмо.
— Камписи лучше надеется, что Мо выживет. — тихо сказал Лука. — В противном случае вообще не будет необходимости во встрече.
— Почему ты так говоришь? — спросила Трейс, когда Фрэнк повесил трубку.
— Текс. — Лука кивнул в мою сторону. — Она умирает, у тебя есть мое разрешение, от одной семьи к другой. Одна кровь к другой.
Он медленно подошел ко мне, потом поцеловал меня в щеки.
— Мое благословение, ты можешь очистить линию, сын. И я помогу тебе сделать это.
— Проклятье. — Никсон ударил рукой по столу.
— Независимо от того... — я оглядел комнату. — Что мы собираемся на войну.
— Да. — Фрэнк сделал шаг ко мне и положил руку мне на плечо. — Я верю, что так оно и есть.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Говорят, что каждый раз, когда вы рискуете жизнью, вы никогда не возвращаетесь таким же, как прежде.
Mo
Последнее что я помнила, это ужасная боль и много крови. В итоге я потеряла сознание в тот момент, когда Серхио прошептал мне на ухо, что я нужна Тексу. По крайней мере, мне казалось, что он прошептал это. Возможно, я придумала это все.
Я все еще чувствовала боль, но тяжесть в груди не отпускала меня. Как будто я была парализована, не могла двигаться. Паникуя, я попыталась пошевелиться, но не могла сдвинуться с места.
Открой глаза!
Я пыталась. Затем я застонала и попробовала второй раз.
— Мо. — шептал Текс.
Я узнала бы этот голос из тысячи. Это был тот самый голос, который велел мне сражаться, тот, который назвал меня ребенком. Боже, я пропустила этот голос. Казалось, теперь, когда он говорил со мной, каждое слово было подрезано, наполнено яростью, притом, что я сама виновата в этой ситуации.