А Мираэль ещё раз поскребла в затылке и поглядела на лестницу, подлатанную после неудачного падения Броя. Задачка для новичка непростая, но ведь и условия у нас не самые лучшие. Это не гимназия, где разжёвывают знания и в виде кашицы кладут ученикам в рот, как желторотым птенцам, и не дешёвые учебницы для бедных, где менторам вообще без разницы на результат. Мы практически в условиях боя. Либо выживем, либо нет. Хорошо ещё, что не заставил на Миру доспехи надеть, хотя бы самые лёгкие.
— Дядя Ир, а какой у нас вообще план? — как бы между прочим спросила племянница, скрестив руки на груди.
Она явно не хотела что-то делать и тянула время.
— Заставим врага отказаться от погони, — пожал я плечами, а потом кивнул в сторону створа: — Вылезай, великая некрида.
Глава 14. Задача трёх тел
Мираэль стояла и тоскливо смотрела на створ, время от времени оборачиваясь в поисках поддержки, а остальные поглядывали на неё.
— Мастер, — пробасил Брой, бросая злой взгляд то на меня, то на мою племянницу, — я правильно понял, что если она свалится и свернёт себе шею, я отправлюсь к предкам просить прощения за свою глупость?
— Ага, — кивнул я, и пират насупился.
— Юная госпожа, развяжи. Как видишь, я целиком и полностью, до самой последней косточки, твой. А моё сердце и подавно.
Он вытянул перед собой связанные руки так, что узел, стягивающий запястья, стал очень хорошо виден. Мираэль замерла в нерешительности, и в наступившей тишине было слышно, как скрипнули зубы старого пирата. Мне даже самому стало неприятно от такого звука. Головорез явно сдерживался из последних сил, чтоб не совершить какую-нибудь очередную глупость, которая снова заставит меня идти на крайние меры.
— Мама, а дяди почему ругаются? — раздался тихий голосок мальчика, и Брой тяжело вздохнул, а я, в свою очередь, сделал едва заметный жест левой рукой, от которого мёртвая женщина положила руку на плечо мальчику и прижала его к себе.
Мои пальцы шевельнулись, и мертвя́чка начала медленно гладить правой ладонью волосы сына.
— Мама, а почему ты холодная и всё время молчишь?
— Доигрался, мастер? — прорычал пират. — Это тебе не кукла.
— Ну так я и не играю, — тихо ответил я, а потом добавил, обратившись к племяшке. — Не я её… того.
Я запнулся, поглядев на мальца, который жался к совершающей однообразные движения матери. Усилие воли, и перед глазами привычно всплыли тусклые охристые узелки нежити: общая связка контроля, узел ходьбы, узел равновесия, клубок пользования разными мелочами при помощи рук, узел марионетки.
Моя рука поднялась, замерев на уровне лица, а по телу мертвя́чки прошла волна судороги, словно заклинатель воздуха ударил человека крохотной молнией. С синих губ сорвался гортанный стон, и одновременно с этим клок оранжевой паутины стянулся в тугой пучок, а когда развернулся, то в тускло сияющей сети возник ещё один узелок. Но в отличие от остальных он пылал ярким жёлтым огнём и пульсировал, как человеческое сердце.